"10 июня. Дети начали странно себя вести. Миша сказал, что видел в лесу человека без лица. Я велела ему не выдумывать, но он плакал и твердил, что это правда. Вечером Лена из второго звена нарисовала на полях тетради круг с крестом. Спросила, что это – не ответила." Анна перевернула страницу, и её взгляд зацепился за дату: "15 июня. Сегодня уже трое рисовали эти значки. Круги с крестами повсюду – на партах, на деревьях у реки. Решила поговорить с отрядом, но они молчат, только переглядываются. Ночью опять слышала шёпот из громкоговорителей. Проверила – выключены." Она отложила дневник на колени, пытаясь осмыслить прочитанное. Человек без лица, круги с крестами – это было в её сне. Совпадение? Или что-то большее?
Анна встала, чувствуя, как затекли ноги, и подошла к окну. Луч фонарика выхватил из темноты кусок площади – флагшток, плакат, тёмные силуэты сосен. Никакого костра, никаких детей. Она вернулась к кровати, снова взяла дневник и продолжила читать. "20 июня. Отряд №13 совсем замкнулся. Они собираются по ночам у костра, хотя я запретила. Вчера застала их там – стояли в кругу, держали листы с этими проклятыми символами. Говорят, что "он зовёт". Кто "он"? Решила рассказать старшей вожатой, но она только отмахнулась – детские фантазии, мол. А я не верю. Это не фантазии." Последняя запись, датированная 25 июня, была короткой: "Громкоговорители ночью опять шептались. Это не ветер. Мы решили провести ритуал у костра, чтобы прогнать тьму. Завтра поход."
Анна закрыла дневник, ощущая, как сердце бьётся быстрее. Ритуал? Прогнать тьму? Это звучало как начало плохой истории, но в контексте её сна и рассказов местных оно приобретало зловещий оттенок. Она посмотрела на часы – полночь давно миновала. Лагерь спал, но тишина теперь казалась живой, напряжённой, будто кто-то прислушивался к её дыханию. Анна решила, что сидеть в комнате дальше невыносимо. Ей нужно было двигаться, проверить, убедиться, что это всего лишь старые записи и её воображение.
Она надела куртку, сунула дневник в карман и вышла на улицу. Холодный воздух ударил в лицо, заставив её поёжиться. Луч фонарика скользил по аллее, выхватывая из темноты заросли бурьяна и обломки скамеек. Анна направилась к площади – туда, где в её сне горел костёр. Она хотела увидеть это место своими глазами, без призрачных детей и горнов. Флагшток стоял одиноко, как и днём, плакат "Миру – мир!" слегка покачивался на ветру. Никаких следов огня, только голая земля да несколько камней, разбросанных вокруг. Анна присела, провела рукой по почве – холодная, сухая. "Никакого костра," – сказала она себе, пытаясь успокоиться.