Между тем, на место убывающих приезжали другие, заполняя образовавшийся вакуум, отдавая нерастраченные силы, здоровье, жизнь этому надёжно засекреченному чёртову урочищу.
Из окрестных, героически пробитых в недрах шахт выползали самосвалы, перегруженные влажным острым щебнем. Возле них, у заставных шлагбаумов, суетились испытанные дозиметристы, водя над прогибающимися от тяжести кузовами странными, похожими на миноискатели длиннорукими аппаратами.
Говорили, что это шёл уран. Вернее, содержащая его руда. Однако куда она шла, и где заканчивался её таинственный путь, знали очень немногие. Ну а те, кто не по чину и должности пытался это выяснить, исчезали незаметно и быстро, словно их здесь и не было никогда.
Правда , в верхней и в нижней зонах поговаривали, что поблизости есть и третья. И работают там исключительно «бубновые тузы», чьи расстрельные приговоры из высших соображений заменили не скорой пулей, а смертью верной, но медленной. Но всё это были догадки , ничем и никем не подтверждённые, а, следовательно, права на существование не имевшие. Да и кого могла интересовать какая-то третья зона, когда и в этих двух хватало своих бед и крови, ненависти и слёз.
Верхний лагерь считался престижным. Там верховодили « воры в законе», самостийно изображавшие из себя справедливых и мудрых вождей разномастной зэковской массы. Как положено блатным, все они не работали и, держа «командировку» в повиновении, не забывали время от времени вершить кровавые суды над провинившимися и ослушавшимися.
Во втором же, метко прозванном кем-то «Помпеей», собрался беспредел. Вся самая подлая мразь и накипь преступного мира, потерявшая право находиться среди своих , озверелая, разнузданная, наглая до того, что перед ней бледнели самые мерзкие исчадия ада, гулеванила здесь. Никаких моральных сдерживающих начал, никакой ответственности ни перед совестью, ни перед законом не было у этой своры, ежеминутно готовой вцепиться в глотки не только посторонним, но и друг другу.
Работяги , среди которых было немало бытовиков и политических, воем выли от мерзких проказ. Дня не проходило, чтобы здесь кого-то не искалечили, не изнасиловали, не убили. Грабёж шёл бесконечный. Отнимали одежду и пайки, махру, достоинство, честь. Если бы можно было поголовно у всех отнять души, отняли бы и их.