О том, что в Древней Индии существовала орнаментация тканей, свидетельствует наличие мастеров по вышивке, набойке, узорному ткачеству и аппликации в древних перечнях первого тысячелетия до нашей эры.
А так же то, что индийская вышивка в технике "чикан", в которой используется много разных швов: двухсторонняя штопка, плоская и выпуклая гладь, стебельчатый и обметочный швы, выполненные на белой ткани белыми же нитками, абсолютно идентична русской вышивке "чекан", характерной для Олонецкой губернии.
"На севере Индии вышивкой чикан покрывают мужские белые рубахи местного покроя – длинные без воротника, с прямой застежкой, с длинными прямыми рукавами и с карманами, вшитыми в боковые швы. Вышивка обычно наносится вокруг горловины и застежки рубахи, иногда на края рукавов и по краю карманов. Вышивкой чикан украшают женские пайджамы и рубахи, а также скатерти, салфетки, наволочки, простыни, тонкие занавески на окна, уголки носовых платков", – пишет Гусева.
На Русском Севере вышивкой "чекан" украшали подзоры свадебных простыней, концы полотенец, "жениховы платы".
Техника настильной глади из Гуджарата удивительно похожа на русскую настильную гладь, распространенную в Олонецкой губернии.
Эти примеры можно продолжать долго, так как имеется огромное количество композиционных схем вышитого и тканого орнамента, абсолютно идентичных в Индии и на Русском Севере: это и богини с поднятыми вверх руками, это и всевозможные утицы и павы, и воспетые Ригведой:
"С единой двое на птицеконях странников двое странствуют вместе".
Это постоянно повторяющиеся композиции из четырех свастик, которые соотносятся с понятием "аскезы пяти огней", стояния жреца между четырьмя кострами в виде свастик под лучами солнца (пятый огонь).
Возможные истоки образа коня-гуся и коня-оленя в индоиранской (арийской) мифологии.
Среди образов древнейшей арийской мифологии одним из интереснейших и загадочных является образ коня-гуся и коня-оленя, одинаково зафиксированный как в ведической, так и в авестийской традициях.
На первый взгляд всё представляется достаточно простым и естественным: полет птицы и стремительный бег коня или оленя, в принципе, можно связать в единый образ.
Но простота эта кажущаяся, так как вслед за таким объяснением этого феномена рождается следующий вопрос, на который дать ответ оказывается отнюдь не просто: почему образ коня в подавляющем большинстве случаев в ведической традиции так устойчиво связан с образом гуся или лебедя, и почему образ коня столь устойчиво связывается не только в индоиранской, но и в общеиндоевропейской традиции с образом оленя?