– Для красавицы вроде тебя – всего пять медяков! – прогундосил он, его голос был скользким, как жир на сковороде. – Защита от тёмных духов, прямо из рук магистра!
Айрин отступила, её пальцы сжали кристалл сильнее.
– Нет, спасибо, – пробормотала она, но торговец шагнул ближе, его глаза сузились.
– Чужаки, да? – сказал он тише, с лёгкой угрозой. – В Эверине чужаков не любят. Особенно с такими… вещицами. – Его взгляд метнулся к её карману, где угадывались очертания кристалла.
Аргус положил руку ей на плечо, его пальцы сжались твёрдо, но не больно.
– Мы идём своей дорогой, – сказал он, его голос стал ниже, с лёгкой насмешкой, но в нём звенела сталь. – А ты, друг, лучше держи язык за зубами. Меньше хлопот будет.
Торговец фыркнул, но отступил, бормоча что-то себе под нос. Айрин выдохнула, её грудь всё ещё сжимало напряжение. Она бросила взгляд на Аргуса, но тот уже отвернулся, ведя её дальше через толпу. Они шли молча, пока рынок не остался позади, и улицы не сузились, превращаясь в путаницу переулков, где запахи еды сменились сыростью камня и едким дымом от кузниц. Айрин чувствовала, как её ноги тяжелеют, каждый шаг отдавал болью в натёртых пятках, но она стиснула зубы, не желая жаловаться. Аргус заметил её замедлившийся шаг и замедлил свой, его взгляд смягчился.
– Мы почти на месте, – сказал он, указывая посохом на здание впереди. – Часовня Ордена Света. Или то, что от неё осталось.
Айрин подняла глаза. Перед ней возвышалась старая часовня, её стены из серого камня потрескались, плющ обвивал их, как зелёные вены. Высокие окна, некогда украшенные витражами, теперь зияли пустыми проёмами, а шпиль, венчавший крышу, накренился, словно устал держать небо. В воздухе висел запах сырости и пыли, смешанный с чем-то сладковатым – гнилью старого дерева. Айрин ощутила лёгкий озноб, но не от холода, а от странного чувства, что это место жило, дышало, храня тайны, о которых она могла лишь догадываться.
Аргус толкнул тяжёлую дверь, и она скрипнула, открывая тёмный проход. Внутри было тихо, только эхо их шагов разносилось по каменному полу. Свет заката проникал через щели в крыше, отбрасывая длинные тени, которые плясали на стенах, покрытых выцветшими рунами. В центре зала стояла статуя – фигура в длинной мантии, с руками, поднятыми к небу, её лицо стёрлось от времени, но глаза, вырезанные из какого-то блестящего камня, смотрели прямо на Айрин, заставляя её замереть. Она почувствовала, как кристалл в кармане нагрелся, почти обжигая кожу, и её рука невольно потянулась к нему.