Они свернули в узкий переулок, где дома теснились друг к другу, их стены покрывал мох, а окна были забиты досками, словно глаза, закрытые от мира. Запах здесь изменился – сырость смешалась с едким духом гниющих отбросов, и Айрин сморщила нос, стараясь дышать ртом. Она заметила тень в углу – мальчишку в лохмотьях, прижимающего к груди кусок чёрствого хлеба. Его глаза, большие и пустые, следили за ними, и Айрин почувствовала укол вины, вспомнив, как делила хлеб с Тео, смеясь над его попытками поймать крошки языком. Она хотела бросить ему монету, но её карманы были пусты, и она лишь ускорила шаг, догоняя Аргуса.
– Почему здесь так… – начала она, её голос был тихим, почти потерянным в гуле города, – так много нищих?
Аргус не остановился, но его плечи слегка напряглись.
– Магия, – сказал он, его хриплый голос был ровным, но с лёгкой насмешкой. – Элита забрала её себе, оставив остальным крохи. Эверин сияет для тех, кто в башнях, а здесь… здесь люди выживают, как могут.
Айрин сжала губы, её гнев вспыхнул ярче, как угли под мехами в кузнице Эйрика. Она вспомнила слова Миры о балансе, о том, как эфириалы учили людей жить в гармонии, и подумала, что этот город – его противоположность, кривое зеркало, где сила пожирает слабость. Её пальцы сжали кристалл так сильно, что ногти впились в ладонь, оставляя тонкие полумесяцы боли.
Они вышли на небольшую площадь, где таверна "Серебряный Клинок" возвышалась над покосившимися домами, её вывеска – изображение клинка, окружённого серебряным сиянием, – скрипела на ветру, издавая низкий, протяжный звук, как стон. Здание было старым, его стены из потемневшего дерева покрывали трещины, но окна светились тёплым светом масляных ламп, и изнутри доносились приглушённые голоса, смех и звон кружек. Запах жареного мяса, эля и сырого дерева ударил в нос, смешиваясь с уличной сыростью, и Айрин почувствовала, как её желудок сжался от голода, напоминая, что она не ела с тех пор, как покинула Калмер.
Аргус толкнул тяжёлую дверь, и она скрипнула, открывая тёплый, шумный зал. Внутри было людно: торговцы в потёртых плащах, наёмники с мечами на поясах, несколько магов в мантиях, чьи посохи слабо светились в полумраке. Воздух был густым от запахов – жареное мясо, кисло-сладкий эль, дым от очага, где пылал огонь, отбрасывая отблески на деревянные стены, покрытые вырезанными узорами, потемневшими от времени. Половицы скрипели под ногами, липкие от пролитого пива, и Айрин почувствовала, как её сердце заколотилось быстрее – это место было живым, но в нём чувствовалась скрытая угроза, как в лесу перед бурей.