Глядя в холодное окно тем утром, я не чувствовала радости. Как бы я ни обожала людей, окружавших меня, и свою юридическую компанию, существует переломный момент, когда боль, вызванная переутомлением, полностью обесценивает как приобретаемый опыт, так и заработную плату.
У меня возникли проблемы со здоровьем. Уже на протяжении примерно двух лет я не могла нормально переваривать пищу, и у меня началась беспорядочная рвота. У меня периодически ни с того ни с сего поднималась высокая температура, державшаяся по двадцать четыре часа. Порой, когда я выходила из офиса, у меня так кружилась голова, словно меня по ней ударили. Я заболела ангиной, снова заболела ангиной, и это повторялось снова, и снова, и снова. По мере возможности я скрывала симптомы болезни от коллег, что не шло мне на пользу. Когда я начала принимать лекарства, чтобы справиться со рвотой, мой врач деликатно предположил, что моя болезнь вызвана стрессом. «Я не чувствую стресса, я чувствую себя нормально», – ответила я и была честна. Я не понимала, что мое представление о нормальном было искажено.
Я должна была осознать, что реакция моего тела – это предупреждение Вселенной о том, что я уклонилась от своего жизненного предназначения, от того, что древние индийские тексты называют жизнью в дхарме. Жизнь в дхарме должна быть столь же безмятежной, как путешествие по тихой реке. Река всегда течет по прямой линии, пока внешние обстоятельства не вынудят ее повернуть. Это означает, что вы часто направляетесь в сторону, не соответствующую пункту назначения. И вот так, зигзагами и окольными путями, пытаясь найти течение, мы все прокладываем свой путь в жизни. Но мой путь не напоминал ни зигзаги, ни движение окольными путями. Меня несло по бурным волнам, вода выбрасывала меня на берег реки, я пыталась дышать и удержаться на плаву и совершенно не осознавала, что совсем рядом со мной было плавное течение и мне нужно было лишь начать двигаться по нему.
Я так долго пробыла на дне, что перестала это замечать. Меня особенно угнетало отсутствие баланса между работой и личной жизнью. Но у большинства моих друзей, которым тоже было за тридцать, была такая же работа и такой же стресс. У одного моего друга-юриста случился микроинсульт. Это произошло в самолете во время полета за границу по деловым вопросам после нескольких месяцев почти полного отсутствия сна. Другой коллега перегорел после нескольких месяцев напряженной работы, когда у него перед глазами начали всплывать пятна и он перестал помнить, как добраться до своего дома. У еще одной сотрудницы из-за стресса начались такие серьезные проблемы с желудком, что ее дважды госпитализировали. Я знала лично по крайней мере трех человек, которые еженедельно посещали сеансы иглоукалывания, чтобы оставаться работоспособными. Причем это были люди не только моего поколения. Отец моей подруги, менеджер высшего звена в известной технологической компании, был единственным человеком на своем уровне, который дожил до истечения срока действия своих опционов на акции, – все остальные менеджеры ушли по состоянию здоровья или скончались. Со слов моей подруги, ее отец был «единственным выжившим».