«Этот, сейчас», – подумал он. Как только человек вошел в проулок маньяк выходит из тени и встаёт посередине. Он откидывает плащ и засовывает руки за спину, достает прикрепленное к спине оружие – два тактических серпа. Человек поднимает голову замечая перед собой стоящего мужчину. Он не много вздрогнул, как будто пришел в себя. Увидев в его руках оружие, человек понимает, что незнакомец настроен враждебно и, остановившись, спрашивает:
– Эээ… Ты чего, мужик?
Но было поздно. Маньяк атаковал с широкого шага и с большим замахом двумя руками сразу, в область ребер с двух сторон. Он долгими часами отрабатывал эти удары, его мышечная память запомнила до автоматизма, как это делать. Лезвия вошли на половину между ребрами. Смертельные раны. Маньяк выпрямился в полный рост и встал ровно напротив жертвы почти вплотную, лицом к лицу.
Жертва замерла с приоткрытым ртом и широко открытыми глазами, на его лице выражалось гримаса агонии от боли. Он не мог вдохнуть. Они простояли так около двадцати секунд пока маньяк наслаждался моментом, ему нравилось смотреть в глаза умирающему. Смотреть в глаза тому, кто встречается со смертью у тебя на глазах. Жертва что-то пыталась сказать, но он не мог выдохнуть и поэтому слова не произносились, глаза стали стекленеть и теряли фокус, от лица отливала кровь, и щеки становились бледные. Ударив ногой в живот, маньяк вытащил лезвия и оттолкнул жертву назад. Жертва с брызнувшей из раны кровью упала на асфальт. Он подошел, чтобы посмотреть еще раз на лицо. Глаза уже закатилось за веки, и рот был приоткрыт, он почти умер. Маньяк оттолкнул его ближе к кирпичной стене.
– Пусть думаю, что это бомж. До утра может и не обратят внимания, – проговорил он сам себе.
Он поправил его куртку, чтоб рану не было видно на теле.
«Кровь все равно увидят и поймут, что он умер, но в ночи могут и не обратить внимания. Сколько тут алкашей вот так спят», – подумал он.
Это было не просто убийство. Он ощущал, прилив некоего чувства удовлетворенности. Держа серпы, встав в пафосную стойку, он демонстративно смотрел сверху вниз на жертву. Оценивая свою реакцию и отточенность движений, он похвалил сам себя в мыслях. Его грудь наполняло чувство превосходство над людьми. Он считал себя – богом смерти. И это был его апофеоз.
– Ну все, надо уходить.