– Повтори, – прошептал я, чтобы потянуть время, и он действительно на удивление все четко и внятно повторил.
Я посмотрел на первую дверь, которую нам предстояло выламывать. Дверь в класс не выглядела слишком прочной, но я представил себе, как могут отреагировать на наше выступление другие арестанты. Например, они могут заорать, а на шум прибежит господин профессор со своими странными ассистентами.
– Ну, чего затих? – Стась снова ткнул меня отверткой.
Я покосился на отвертку. Это был хороший, массивный и прочный инструмент, таким и вправду можно выломать не одну дверь. Но зачем мне вообще сейчас куда-то бежать, да еще выламывая двери? Я вообще не сомневался, что через пару часов в эту сраную школу приедет израильский консул и меня торжественно отвезут домой в арендованный месяц назад таунхаус в поселке Вишневое, куда я сегодня не доехал по нелепой случайности.
Но потом я подумал, что нахожусь в довольно необычной обстановке и призадумался.
И вдруг, как уже не раз бывало в моей глупой и недолгой жизни, чувство противоречия взыграло ретивое.
– А знаешь, давай, рискнем, – вдруг решился я и посмотрел Стасю прямо в глаза, щурясь и часто моргая от перевозбуждения. Я подумал, что это будет настоящее приключение, рассказ о котором принесет мне много лайков и трафика – больше, чем унылые пресс-конференции для западных СМИ, что я снимал тут последние недели.
Стас в ответ криво ухмыльнулся и, неверно оценив мое состояние, как бы успокоил:
– Да не ссы ты так, жидовская морда, прорвемся. А если и нет, так что они нам сделают? Максимум, отправят на Восточный фронт, москалей гасить. Тоже, кстати, прикольное занятие. До Москвы дойдем, пограбим и потрахаем мразей, это же веселуха будет!
Тут в двери тяжело, со скрипом провернулся ключ, потом дверь распахнулась от удара ноги и в класс ввалились несколько мужчин в синей полицейской форме.
– Внимание! Сейчас будем делать перекличку! – сказал один их них, крепко сбитый, коренастый, уверенный в себе офицер с майорскими погонами на кителе. Он держал в правой руке небольшой планшет и сосредоточенно всматривался в его тускло мерцающий экран. На тыльной, видимой нам стороне планшета виднелась яркая наклейка: A gift to the long-suffering people of Ukraine from human rights defenders of the European Union.