Они коротко представились. Женщина пыталась улыбаться, мужчина говорил через зубы, делая одолжение всему женскому роду. Зам директриса наморщила лоб, а затем сослалась на бюрократические заморочки и покинула нашу теплую компанию. Выходя, она хлопнула дверью и что-то недовольно высказала куратору, который продолжал подпирать стену около кабинета.
– Татьяна, – обратился ко мне полицейский, недовольно передернув плечами. Из-за этого движения я сбилась с подсчета звездочек на его погонах. Тройка по математике у меня была вполне заслуженной. – Мы бы хотели обсудить твою терапию.
– Терапию?
– Нам сообщили, что ты посещала кабинет психолога, – следовательница улыбнулась, стараясь сгладить острые углы. – Ничего, что мы на ты?
Я мотнула головой, соглашаясь на любое обращение ко мне. Пусть хоть в мужском роде ко мне обращаются, только объяснят свой интерес к моей персоне.
– Да, посещала. В личном деле должна быть информация, что меня туда направили из-за инцидента в библиотеке.
Они переглянулись.
– Можешь рассказать нам всё сама? – попросила женщина. – С самого начала.
Я рассказала.
Я пожалуй опущу библейские подробности сотворения мира, все и так знают, что в начале было слово. О том, что в конце будет то же самое, многие прекрасно знают.
Если хорошо подумать, то всё началось с убийства. Мерзкая ситуация приключилась, особенно для меня. Ведь убийцей была я. Меня поймали прямо на месте с орудием преступления в руке, зависшей над жертвой. Крови практически не было, но мне сильно выкрутили руки и поставили пару синяков, когда держали за запястья. Состояние аффекта отступило практически сразу, как я почувствовала боль и скрип своих костей в чужих руках. Но совершенного уже было не изменить.
Я убила Слово.
В библиотеке колледжа было светло настолько, что каждая пылинка подсвечивалась со всех сторон. Время словно превратилось в засахаренный мёд, где люди похожи на застывших мух. Пыль танцевала в воздухе, оседала на книгах и снова взлетала вверх от малейшего движения рукой. Свет провокационно падал на стеллаж с зарубежной литературой, чуть потрепанной, а местами зачитанными до дыр.
От пыли хотелось чихать, я постоянно тёрла переносицу, пытаясь отделаться от зуда в носу. Карандашом с обломанным стержнем я стучала по столу, выводя этим звуком из себя библиотекаршу. Она прожгла меня взглядом, но я продолжила нарушать благословенную тишину. Лишние звуки раздражали и меня, но для меня было делом принципа дописать статью и выдержать гневный взор Раисы Аркадьевны. Я вяло перелистнула желтые страницы книги и закрыла её. Глаза закрылись следом, и я ненадолго отложила карандаш. До меня донёсся облегчённый вздох со стороны.