Его образ дополняли удобные джинсы и кеды или кроссовки, которых в его гардеробе было несколько и которые он носил в зависимости от настроения. Парфюмом он принципиально не пользовался, но от него всегда тонко и приятно пахло дорогим дезодорантом с сандаловым ароматом. Свои темно-каштановые волосы (не редеющие с возрастом, в отличие от многих его друзей) он стриг в парикмахерских, всегда в похожем стиле, но всегда спонтанно, без записи, варьируя длину волос от аккуратно подстриженных до явно чересчур длинных и лезущих в глаза – жалко было времени на слишком частые походы в парикмахерскую. Официально он бороду не носил, но брился редко, так что небритость, как минимум легкая, сопровождала его на постоянной основе.
Походка у Троицкого была очень быстрая, иногда даже чуть вприпрыжку, что делало его сзади похожим на высоченного мальчишку.
Но это все снаружи. А что же было внутри? Скепсис вперемешку с идеализмом. Серьезность и дурачество. Много эгоизма и некоторая доля инфантилизма. Сконцентрированность на себе, но неумение прислушиваться к собственным эмоциям. Как сейчас модно говорить, недостаточно проработанный эмоциональный интеллект. Недостаток эмпатии. Такой вот коктейль.
Кира тухла на детской площадке. Именно тухла, потому что сказать “Кира развивала ребенка на детской площадке” было никак нельзя – это описание было уготовлено скорее тем самым хорошим матерям. A Кира была, как она сама себя любовно называла, матерью-ехидной. Она над этим определением посмеивалась, но, как говорится, в каждой шутке…
Хорошие матери копаются с детьми в песке, восторгаются построенными ими замками, а также – Кирина любимая часть – до слез умиляются мороженым из песка, восклицая: “Ванильное? Мммм, как ты вкусно мне приготовил”.
Хорошие матери в соцсетях выкладывают исключительно фотографии лучезарно улыбающихся отпрысков, вызывая вопрос: “Ну как вы смогли затащить ребенка на такую высокую гору (долететь до такой далекой страны, досидеть с маленьким ребенком в ресторане до такого позднего часа – подставь свое) и сохранить его в таком радостном расположении духа?”.
Кира, пусть и только теоретически, понимала, что, во-первых, не нужно сравнивать, как сказал кто-то умный, свое закулисье с чужой сценой (с таким посылом она в целом боролась с комплексом неполноценности, логичным образом вызываемым и подпитываемым соцсетями), а во-вторых, что детские (да, в общем-то, и не только детские) воспоминания зачастую создаются через негатив и форсирование. Вроде и ботинки жмут, и есть хочется, и надоело уже бесконечно идти на эту гору, но для фотографии все распрямились, улыбнулись, и – внимание – магия случилась.