– Можешь не верить, но я не хочу твоей смерти, – пробурчал он.
Ого! Все так серьезно? То есть, только так, и никак иначе? Не ссылка, не заточение, например?
– Можешь не верить, но я не хочу власти, – в тон ему ответил Влад. – Мне ничего не нужно, потому что я не хочу наследовать престол. И не буду. Как ты правильно сказал, у меня есть жена, и разводиться с ней я не собираюсь. У нас еще и дочь есть, рожденная вне брака. Это так, чтобы слухи не собирать. Я ведун, а не политик. И заниматься собираюсь артефакторикой. Этого достаточно?
Теперь молчал Алексей. Влад успел попробовать еще два вида варенья, крыжовниковое и смородиновое, чего добру пропадать, прежде чем услышал:
– Проблема в том, что отец не изменит решения.
– Будем решать проблемы по мере…
– Ты не понимаешь! – взорвался Алексей, перебивая Влада. – Вспомни, как часто ты поступал по-своему? Ты забыл, что он всегда поступает так, как считает нужным?
– Не всегда, – возразил Влад тихо.
Жениться по любви отец не смог.
– Я спрашивал отца, почему он не женился на вашей матери, если так ее любит, – вдруг сказал Алексей. – Ведь с ней он познакомился раньше, чем с нашей.
– Судя по тому, что ты жив, – сдержанно произнес Влад, – он не услышал вопроса.
– Он ответил, что это был единственный раз, когда он не смог поступить так, как хотел. Единственный раз в жизни.
Есть больше не хотелось. В горле словно встал ком. Слишком тяжелый разговор получился. И бесполезный.
– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы он изменил решение, – сказал Влад.
– Я могу тебе помочь.
– Спасибо, не стоит.
Связываться с Алексеем не было никакого желания. К тому же, за помощь тот потребует плату.
– Как знаешь. – Алексей не настаивал. – Если ты не справишься, мне придется тебя убить. Если передумаешь, ты знаешь, где меня найти.
– Благодарю за завтрак. – Влад поднялся и вежливо поклонился. – Абрикосовое варенье, пожалуй, самое вкусное.
– Велю прислать тебе баночку в подарок. – Алексей растянул губы в улыбке.
Он не попросил Влада молчать об этом разговоре, не беспокоился, что тот побежит к отцу с докладом. Влад счел это комплиментом собственной мудрости. При любом раскладе отцу, да и никому другому, знать о том, что обсуждали за завтраком два единокровных брата, неможно. Потому как за такие речи можно и головы лишиться. За государственную измену до сих пор головы секут. Прилюдно. На площади.