К своему удивлению, Манассия встретил его радушно, усадил рядом с собой и велел рассказать всё, что ему было известно о Новогороде, Рюрике и княжиче Вадиме, а также с причинах неудавшегося похода. Он внимательно выслушал царевича, изредка кивая головой, и наконец произнёс:
– Вину с тебя я не снимаю, но и наказывать не стану. Ты хотел сделать лучше для себя, а уж потом для Хазарии. Но коли Рюрик захочет отомстить, на мою помощь не рассчитывай! Сам начал эту войну, сам и заканчивай! Я призову свои войска и поведу их сражаться, если только князь пойдёт дальше Баркату!
На том они тогда и расстались.
Ахтубу осталось лишь молить богов, чтобы война отложилась на долгие годы.
И они услыхали те слова.
Наступило затишье. Но длилось оно не слишком долго.
В каганате и у соседей произошли крупные перемены.
В Хазарии неожиданно для всех после десятка лет своего правления странной смертью умер ещё совсем молодой каган-бек Манассия, и престол занял его дядя Ханукка. Как это ни странно, он не стал менять наместников-тудунов в провинциях, а только призвал их к себе и велел принести клятву верности. Также новый каган-бек поступил и с тарханами – всеми своими ближайшими родичами, и даже с крупными племенными вождями эльтеберами.
Не стал новый бек мстить царевичу или преследовать его, хотя они оба знали, что смерть Манассии не могла произойти без участия самого Ханукки. Между беком и царевичем выросла молчаливая стена, подкрепляемая полным обоюдным бездействием. Это устраивало всех и не вело к открытому столкновению родственных кланов.
А соседний правитель Биармии, Гардарики и Новогорода князь Рюрик погряз в междоусобных разборках, собирая свою огромную страну в единый кулак, строил новые крепости и посады, укрепляя её границы, и надолго позабыл о своей клятве отомстить Ахтубу.
И вот, похоже, руки у него дошли до Хазарии.
Царевич теперь знал, что сотни лодей и драккаров движутся по рекам на зов князя к Новогороду. Тысячи и тысячи ратников, викингов и конных кочевников готовятся по приказу Рюрика выступить в дальний поход. А куда нацелится страшное жало огромного войска, о том можно было даже не спрашивать.
Ахтуб провёл ладонью по затылку, приглаживая тонкими пальцами волнистые волосы, и снова попытался собраться с мыслями.
Страха и неуверенности в собственных силах он не испытывал. К этой войне царевич готовился давно, по крупицам собирая вокруг себя преданных людей, обустраивая крепостные стены Баркату, обучая новых воинов и закупая для них оружие и доспехи. Пять тысяч рати мог выставить против дружин Рюрика. По большей части – степной конницы из союза местных племён. А вот друзей и родичей, как это было в прошлый поход на Новогород, царевич решил на помощь не звать. Помнил слова кагана о том, что заканчивать войну с Рюриком придётся ему самому.