С детства знакомые многим викингам гулкие переливчатые звуки понеслись над водой и достигли обоих берегов фьорда. Их догоняли следующие, а за ними теснились всё новые и новые.
Рюрик хорошо помнил, как, услыхав этот долгожданный рёв возвращающегося с долгой охоты зверя, он со всех ног бежал к пирсу, чтобы одним из первых увидеть горделиво плывущие по водной глади отцовские драккары.
И вот теперь после долгого отсутствия князь снова мог оказаться в далёком детстве, увидеть свой дом, посёлок, возделанную рядом с ним землю, озеро для купания и темнеющий на окраине долины лес. Но понимал князь, что не встретит здесь уже никогда ярла Эйнара, берсерка Клеппа, а также многих других людей, кого любил и почитал, боялся и ненавидел, с кем когда-то просто разговаривал.
А пирс приближался.
Несколько одиноких согбенных старческих фигур робко вышли на высокий каменистый берег, разглядывая проплывающие мимо драккары. Бегающих и кричащих детишек нигде не было видно.
Когда до пирса оставалось не более сотни локтей, Рюрик заметил на берегу, на большой площадке, выстроенный боевой ёж, а позади него и по бокам лучников.
«Молодец Мэва! – мысленно похвалил он мать. – Не собирается сдаваться! А нас, похоже, приняла за дружину конунга Дрётта. Нужно предупредить её, что сын с внуком приплыли, а то натворим дел!»
Он скинул с себя на палубу меховой тёплый плащ, стащил через голову полотняную рубаху и, встав на носу драккара и удерживаясь одной рукой за форштевень, замахал в воздухе нательной одеждой, привлекая к себе внимание.
– Антон! Антон! Рюрик! Рюрик! Рюрик! – понеслись с берега громкие крики.
Боевой ёж мгновенно рассыпался, и людская толпа хлынула на пирс и береговую отмель.
Впереди всех бежала женщина. Он узнал бы её из тысяч других по выбившимся из-под чепца рыжим волосам, резким размашистым движениям, знакомому с детства наклону головы.
Это была Мэва. Его мать.
Он ворочался на ложе с боку на бок и никак не мог уснуть.
Прибытие гонцов от князя Рюрика отняло у него покой и заставило в последние дни задуматься о своей жизни и много размышлять о будущем.
Вот только мыслями своими Аскольд в очередной раз переместился на полтора десятка лет в прошлое.
Ему вспомнился первый трудный разговор с Рюриком по прибытии в Ладогу, когда пришлось рассказать конунгу о том, что они родичи и их общий предок – князь Волемир, а в доказательство предъявить увесистый золотой перстень, хранимый в своем роду.