Светлана молчала.
– Поверь моему опыту: ничего ужасного не произошло. Есть тысячи людей, которые прямо сейчас, в данную минуту, оказываются в центре настоящих трагедий. А ты страдаешь из-за какой-то пошлой измены любовника.
– Он меня больше не любит, а я без него дышать не могу, – Света уже не удивлялась, что странная женщина читает её мысли. – Вы, Стефания Стефановна, правы: конечно, есть настоящие трагедии – смерти, болезни, но для меня моя беда самая страшная. Я бы с радостью оказалась на месте любого другого и приняла бы любые страдания. Хуже, чем мне сейчас, уже не может быть.
Женщина с интересом посмотрела на девушку:
– Светлана, ты серьёзно хочешь оказаться на месте чужой трагедии, чтобы забыть свою?
– Да, хочу, – Света кивнула, думая, что не помнит, когда назвала женщине своё имя.
– Хорошо, – задумчиво произнесла Стефания Стефановна, – сейчас одной девочке надо помочь. Ты справишься. А обратно захочешь, сорвёшь на Ивана Купалу цветок папоротника и с ним вернёшься.
– Папоротник не цветёт. Это выдумка. Я со школы помню, что папоротники не цветут, а размножаются спорами.
– Была бы выдумка, люди забыли про неё, а не искали бы тысячелетиями цветущий папоротник.
– Но ведь его ещё никто не нашёл.
– Почему же? – Стефания Стефановна с удивлением посмотрела на Свету. – Вот, пожалуйста!
В руках у женщины откуда-то появился цветок, алый в середине, ярко-оранжевый по краям. Подобно орхидее из цветочного магазина, стебелёк растения был заключен в капсулу.
– Поезжай домой и подумай ещё раз, хочешь ли уйти от своих бед, оказавшись на чужом месте, и если решишь, то трижды его попроси, – странная женщина кивнула на цветок. – У тебя час в запасе, через час лепестки поникнут и портал закроется.
– Как в «Золушке»: ровно в двенадцать карета превратится в тыкву, – пробормотала Света.
– Ну, ты уже приходишь в себя и можешь вспоминать ещё что-то, кроме сисек своей знакомой, – в голосе женщины послышалась ирония. – Слева за углом остановка триста десятого автобуса. Доедешь прямо до дома своего возлюбленного. И ещё раз подумай: надо ли тебе узнавать, что бывают состояния намного тяжелее, чем разыгравшиеся гормоны.
Света, как в тумане, спустилась по лестнице, вышла из подъезда: палило июльское солнце, спешили по своим делам прохожие. Всё обычно – всё как и всегда. А сумрачная, прохладная квартира? Была ли она на самом деле или всё случившееся померещилось? Из-за угла показался автобус, триста десятый, как и сказала эта странная Стефания Стефановна. В автобусе не работал кондиционер, пассажиры, обливаясь потом, кляли жару, духоту и транспортную компанию. Светлана попыталась разобраться в случившемся, но мысли путались. Наконец девушка пришла к выводу, что от июльской жары и перенапряжения из-за экзаменов с ней случилось что-то вроде солнечного удара, вот и привиделись дикая сцена измены Влада, его слова «С тобой год за три идёт». В реальности этого не могло быть, это противоречит здравому смыслу, как не могло быть загадочной Стефании Стефановны, читающей чужие мысли. Но почему тогда она стоит на автобусной остановке в красных лодочках на высоченном каблуке, а в руках у неё пакет, в котором лежит неизвестный цветок?