Лост потянулась. Внезапно свет погас, а Сердце исчезло. На его месте стоял Он – силуэт с головой, как искаженный циферблат, и руками из спутанных временных линий.
– Ты опоздала на три шага, – произнес Он, и Лост отбросило в стену.
Проснулась. Снова в обломках.
Но теперь ее скафандр был покрыт яйцевидными наростами. Внутри них что-то шевелилось.
Где-то в Соборе Сорванных Швов зазвенели ножницы.
Наросты на скафандре пульсировали, как второе сердце. Лост чувствовала, как под кожей шевелятся зародыши чего-то, что жаждало вырваться наружу. Ее тень больше не повторяла движений – она отставала на несколько секунд, замирая в позах, которых Лост еще не принимала. Когда она обернулась, тень указала на Башню Голодных Зеркал, ее палец истончился до кости.
03:47:15.
Цифры теперь проступали на камнях, стенах, даже на ее ладонях, будто Офион выжигал их кислотным дождем. Лост шла сквозь Лабиринт Отраженных Клятв – коридоры здесь были сложены из зеркал, но вместо ее силуэта в них метались твари, копирующие каждый жест. Одна за другой, зеркальные поверхности трескались, выпуская наружу клубы черного пара. В нем звенели голоса:
– Ты обещала вернуться. Ты солгала.
Пар сгустился в фигуры – силуэты ее команды. Они шли за ней, не приближаясь, их лица стекали с черепов, как расплавленный воск. Капитан Малек, ее первый офицер, протянул руку, лишенную кожи:
– Лост, ты знаешь, что мы здесь нашли? Ты это принесла.
Она ускорила шаг, но коридор сузился, сдавив ее ребра. Зеркала вокруг зашептали хором:
– Сними скафандр. Освободи нас.
Скафандр ответил за нее. Плечевые пластины сомкнулись на горле, едва не перекрыв дыхание. Лост вцепилась в шов на груди, ощущая под пальцами пульсацию наростов. Они бились в унисон с Башней.
03:47:14.
Лабиринт вывел ее к Часовне Спящих Глаз. Алтарь здесь был увенчан гигантским глазным яблоком, затянутым паутиной капилляров. Зрачок следил за Лост, сужаясь, а на сетчатке вспыхивали образы:
Дочь, запертая в комнате с обоями в спирали.
Корабль «Эвридика», вонзающийся в атмосферу Офиона, как игла в вену.
Она сама, стоящая над телом Спящего Сфинкса с ножом в руке.
– Принеси жертву, – прошелестели ресницы-провода, свисающие с потолка.
Лост выстрелила в глаз. «Пожиратель Эхо» взвыл, выпустив волну энергии, которая отбросила ее к стене. Глаз не взорвался – он раскрылся, как люк, обнажив туннель из мышц и стальных шипов. Внутри что-то звало ее голосом дочери: