– Ну и холодно же, – мелькнуло в голове, – всё-таки надо было бы поискать эти проклятые тапки.
– Чёрт меня дёрнул на этот балкон, – проворчал я себе под нос, втягивая голову в плечи от ледяного воздуха. – Спал бы спокойно, нет же…
Я всегда был довольно раздражительным, пока не затянулся сигаретой. Как только дым заполнял лёгкие, меня как бы отпускало: нервы успокаивались, и я приходил в норму. Я подошёл к окну, потянулся к ручке и, медленно открыв его, впустил в комнату холодный ночной воздух. Он был свежий и чистый, как в горах Алтая, где мы недавно с женой отдыхали. Где-то вдали, за стенами домов, едва слышно доносился собачий лай, словно эхо, затонувшее в темноте. Вокруг – звенящая пустота, луна, свисающая над крышей, наблюдающая за всеми, как молчаливый свидетель. На балконном столике, где всегда лежали мои «помощники», – две-три пачки сигарет про запас, ведь страх остаться без них и среди ночи искать открытый магазин – сомнительное удовольствие. Несколько зажигалок, из которых, как правило, работала только одна, а остальные скорее служили музейными экспонатами. И пепельница – вечно переполненная, с отвратительным, въевшимся запахом, которую жена не успевала убирать. Я машинально достал сигарету из первой попавшейся пачки и привычно поднёс её к губам. Руки двигались сами собой, как будто я не был хозяином этих действий. Начал чиркать зажигалкой, пытаясь поджечь сигарету, но она упорно не загоралась. Взял другую со стола – та тоже не работала. Потом ещё, вторую, третью – безрезультатно. Остановился на последнем: вроде бы загоралась, но через раз.
«Замёрзла, чёрт возьми!» Хорошо встряхнув зажигалку, я положил её в ладонь, поднёс к губам и начал дуть тёплым воздухом, пытаясь согреть. И вот после десятой попытки, наконец, искра мелькнула, и зажигалка ожила. На мгновение я обрадовался и полушёпотом крикнул: – Ну вот же! – осторожно закрывая ладонью, чтобы не потух долгожданный огонь. Я поднес сигарету, обжигая пальцы, и начал тянуть, втягивая дым, как паровоз, мелкими и частыми затяжками, пытаясь раскурить её. Наконец, я сделал глубокую затяжку, тем самым вызвав громкий и сильный кашель. Кашель взрывался изнутри, словно кто-то рвал мои бронхи и легкие, обдирая их осколками стекла. Я согнулся, как старик, захлебываясь, но не выпуская сигарету из пальцев. Вторая рука прикрыла рот, пытаясь сдержать вязкую, липкую мокроту желто- зеленоватого цвета, глотая её, чтобы не разбрызгать по комнате.