Однажды на палубе я познакомился с Казимиром, пожилым человеком, который ехал к сыну в Америку. Он рассказывал много историй о своей молодости, говорил медленно, задумчиво, словно перебирал воспоминания, как драгоценные камни. Его тихий голос успокаивал и помогал забыть на время о страхе и неопределённости, которые преследовали всех нас.
Вечерами трюм наполнялся голосами: кто-то тихо пел песни, кто-то делился историями или планами на будущее. Эти беседы объединяли нас, незнакомых людей, делая нас ближе друг к другу. Мы все мечтали о новой жизни, хотя никто не знал наверняка, что ждёт нас по ту сторону океана. Но надежда была сильнее сомнений, и мы продолжали двигаться вперёд, преодолевая страхи и неизвестность.
Часть 3
Шли дни, и я всё сильнее ощущал, как океан испытывает нас на прочность. Погода становилась всё суровее, ветер завывал, словно призрачный голос, и волны с каждым днём бились всё сильнее, словно пытаясь прогнать нас обратно. В трюме стало ещё более неуютно: многие начали болеть от сырости и холода, а я с тревогой прислушивался к кашлю соседей, молясь, чтобы болезнь обошла меня стороной.
Томаш оставался бодрым, стараясь подбодрить окружающих шутками и рассказами. Его оптимизм помогал мне не впадать в отчаяние. Мария с каждым днём выглядела всё усталей, но никогда не показывала своих переживаний детям, постоянно окружая их заботой и теплом. Старик Казимир чаще молчал, и в его взгляде я видел глубокое понимание того, что каждому из нас предстоит преодолеть свои страхи и найти внутри себя силы идти дальше.
Однажды ночью нас разбудил сильный толчок: корабль резко накренился, и все вокруг закричали от страха. Я схватился за края койки, сердце бешено колотилось, мысли путались от паники. Сверху доносились крики матросов и скрип дерева, гнущегося под напором ветра и воды. Люди молились, дети плакали, и я крепко сжал шарф матери, словно он мог защитить меня от бушующей стихии. В эту ночь я впервые отчётливо понял, что мы полностью зависим от океана, и что наша жизнь сейчас в руках судьбы.
Часть 4
После той страшной ночи на корабле наступило тревожное затишье. Шторм отступил, но на палубе и в трюме воцарилась тягостная тишина, словно все боялись потревожить хрупкое спокойствие, вернувшееся к нам. Многие пассажиры выглядели измученными и подавленными, но постепенно начали приходить в себя, приводя в порядок вещи и помогая друг другу.