Я ещё не успела договорить, как у штурвального колеса съёжился рулевой, словно я сказала что-то ужасное. Дорн, наоборот, распрямил плечи и подошёл ко мне. А потом заговорил тихо, едва слышно.
– Самое страшное, что может случиться в этих широтах – Вековечный шторм. Не важно, как часто он случается и сколько уносит жизней, важно, что от него нет спасения. Вернее, его не было у многих тысяч матросов, на протяжении всей истории мореходства. Но мы должны помнить о нём каждую минуту и сделать всё, чтобы в следующем противоборстве с неведомой и беспощадной стихией, мы смогли вывести Эскадру-де-ла-Гард к родным берегам. Поэтому перестаём полоскать воздух и начинаем отрабатывать жизненно важные навыки.
Не дожидаясь моего ответа, Руи Дорн развернулся, скрипнув кожей сапог, и занял место у второго приштурвального столба.
– Смотри. Я наматываю три витка, пропускаю кожаный конец внутрь. Потом развожу руки в стороны и затягиваю скользящий узел. Раз, два, три – и я зафиксирован с нужной степенью свободы. Показать ещё раз?
Я кивнула, и Руи показал то же самое ещё несколько раз, пока я не усвоила каждый поворот кисти, каждое прижимание пальцами, и каждую остановку скольжения кожаного ремня. В конце концов у меня получилось не запутать тонкую полоску, а ровно и плотно уложить вокруг моей талии.
– Отлично, Вирджиния! Ты хорошо начала.
Я торопливо повторила самопривязывание трижды и протянула ремень Дорну.
– Спасибо, я разобралась, как это работает. Можем закончить упражнение.
Руи Дорн снова засмеялся и не взял у меня ремень.
– Не торопись. Твоя задача – довести этот навык до автоматизма. Тебе надо научиться это делать так ловко и естественно, чтобы в любое время дня и ночи, в любом состоянии ты могла накинуть ремень и спасти свою и не только жизнь. Поэтому займись отработкой навыка. Я вернусь через час и проверю твои результаты в полной темноте.
Он спустился с мостика и ушёл в трюм, а я осталась отрабатывать самопривязывание у правого столба.
Скоро время перестало иметь значение. Оно слилось в череду бесконечных складываний ремня, продевание конца хитрым способом, поворотов кисти и вытягиваний тонкой кожаной полоски. Действовала без остановок и поблажек. Ставила кисть, как при игре на пианино.
Кормовые огни полуюта отбрасывали на приштурвальные огни густые масляные тени, не давая света. И чтобы не напрягать глаза, я их закрыла. Отрабатывала сворачивание петель и выворотность кисти при затягивании ремня. Я вошла в рабочий транс и перестала слышать плеск волн и голоса матросов.