Моей семье сначала несказанно повезло, а затем началась череда бед. Мой отец, Виктор, перевез нас в Париж из Москвы за пару месяцев до моего появления на свет, чтобы я получил гражданство Франции, что называется, прямо на выходе из роддома. Так как он писатель в жанре фэнтези и весьма успешный, благодаря паспорту таланта1 выпросил в префектуре ВНЖ2 и купил квартиру, собрав все накопления, в том числе с продажи недвижимости в России. Продав в Москве и свою «Шкоду Октавию», он приобрел в Париже «Пежо Кроссвэй». Отец никогда не шиковал, откладывал деньги, но скупым его назвать нельзя, ибо благодаря ему мы жили теперь в самом сердце Европы по адресу Пятый округ Парижа, улица Буланже, 26, в пяти минутах ходьбы от метро «Жюссьё».
Моему брату Коле было восемь, когда я родился и когда родители обрадовали его, что теперь французский нужно учить гораздо плотнее, чтобы не отставать в новой школе. Я рос в строгих гранитных стенах науки Лицея Генриха IV, куда по всем правилам перешел в пятнадцать лет из моего коллежа на улице Клови, находящегося в нескольких минутах ходьбы от дома, напротив усыпальницы Вольтера и Марии Кюри.
Моя мать Анна – непрошибаемая православная христианка в прошлом, а ныне – активная феминистка и кришнаитка – пригрозила однажды, что если я запущу учебу в лицее, то пойду служить в церковь. А я разве верующий? Боясь повторения 1929 года3, моя набожная мать изначально хотела переехать на родину Иисуса в Израиль, даже имя мое – Адам – естественно, появилось с ее подачи, а отец утешал себя, что на Западе оно в моде. Он вовсе не желал переезжать в Азию, компромиссом стала Европа, как мировая столица культуры и искусства и часть света, давно переполненная православными христианами вопреки устаревшему мнению моей матери, что там только католики. Ей понравился кафедральный собор Святого Александра Невского в Восьмом округе Парижа, который ей показал отец в первой ознакомительной поездке во Францию, и с выбором страны вопрос с горем пополам был решен.
Французская республика стала и последним пристанищем родителей, и последним компромиссом между ними – все остальное время они спорили, иначе жить бы нам сейчас на задворках Мумбаи с соседями-бомбейцами, ибо моя мама неожиданно для всех сменила религию. Уезжая из переполненной таджиками Москвы, она бежала от ислама на Запад, а там ее покорил Восток. Она рвалась к христианам, а ее переманили буддисты, к которым она однажды по ошибке пришла на собрание: еще не доучив французский, не особенно нужный в эпоху онлайн-покупок, не разобрала текст на флаере, который ей вручили на улице со словами: «Приходите на лекцию по самосовершенствованию, это бесплатно».