Я не понимал, как мои родители встретили друг друга, еще пуще – как прожили столько лет вместе. Насколько далек был отец от религии, настолько же далека была мать от государственной деятельности.
– Мне от политики ни холодно, ни жарко, главное в жизни – счастье, сам путь.
– Да ты вообще соображаешь, какой накал сейчас в мире? Одно неверное решение, и сверхдержавы сотрут в пепел «путь» каждого!
– А я верю лишь во благо, бог спасет верующих.
– С тобой бесполезно разговаривать.
У них буквально не было ничего общего – мать любила отдыхать на юге летом, отец считал это нерациональной тратой финансов.
– Летом и во Франции тепло, а теперь представь – посреди зимы улететь в Дубай? Увеличить количество теплых дней в году и одновременно уменьшить количество холодных.
Иногда во время их споров мне казалось, что даже в весьма логичных ситуациях мать противится назло, просто из принципа, без всякого здравого смысла. Я по своей природе не люблю отсутствия логики, возможно, это была моя мужская солидарность, а возможно, мать банально хотела развода. Старший брат Коля всегда принимал сторону матери, боготворил ее, как будто мы с отцом – нет.
Отец состоял не только в политических и писательских товариществах, где частенько пропадал, он также был поклонником живых музыкальных концертов и ретро-кассет. Слушая любимые группы 80-х – Guns and Roses, Aerosmith, Cinderella, AC/DC – на раритетном магнитофоне, купленном в антикварном магазинчике возле нашего дома, пропадая на рок-концертах (которые мать называла сборищами сатанистов), он, казалось бы, восполнял упущенную молодость, растраченную на писательство. Ремеслом этим он решил овладеть еще в двадцать лет, и как позже признался, его ранние работы были полным провалом. Парадокс в том, что тогда он этого не мог понять, любая работа начитанного человека казалась ему достойной, а каждый автор, сам того не замечая, считает, что его идея бесценна, сюжет отработан до мелочей, герои – глубокие, затейные новаторы. И лишь спустя годы оттачивания мастерства он, перечитывая раннее творчество, понимал, насколько заблуждался. Он говорил: «Мое раннее чтиво было макулатурой, а больше всего я рад, что свою самую первую книгу так и не стал издавать». Книга должна учить хоть чему-то новому, но быть интересной и звучать, как песня.