Много позже я проверил в интернете: все эти дома, выстроенные на краю света, укрытые кронами деревьев и скованные горами, словно тюремными застенками, нигде не числились, ни одна карта их не знала. За деревней не было ничего, совсем ничего, по крайней мере, я так думал. Неприступные огромные скалы, и в них упирался дом Евы – последнее строение на самой восточной точке этого места, южнее был только густой лес. Здесь, на территории этого, так сказать, поселка, связи или тем более интернета абсолютно не было.
Должен признаться, невооруженным глазом можно было сразу разглядеть, что люди здесь – все как один боговеры, а весь этот фермерский уголок на краю света – все-таки религиозная община. У местных жителей, а я успел их рассмотреть в окно, когда только проснулся, на головах были те же повязки с вышитыми цветами – очелья, которые я видел на протестующих в день знакомства с Евой. С такими же узорами была и одежда. Женщины были в белых широких платьях, мужчины в рубахах, а их пояса – с такими же цветами, символами плодородия. Я в своих джинсах и кардигане был здесь, как говорится, ни к селу, ни к городу.
Всего в селении было чуть больше сорока жителей, включая детей. Словно выжившие после конца света на ковчеге Ноя и продолжившие род в этих горах на краю Земли. Древний культ, тайное племя, ватиканская секта? Воображение подкидывало разные сюжеты, но больше всего было похоже, что это обычное поселение староверов, этакие неокрестьяне, отвернувшиеся от современных канонов во имя свободы, способные прокормиться работой в полях, живущие в свое удовольствие, не зависящие от современной бесконечной погони за роскошью. Кроме одежды ничего странного за этими людьми не замечалось: они трудились в поле, выращивая продукты для своего пропитания. Переодеваясь в рабочую одежду, ничем не отличались от самых банальных дачников. Я словно попал в прошлое, в эпоху юности моих родителей, у которых на родине, по их рассказам, так выглядели колхозы. Миловидные девушки поливали грядки, брызгая водой на проходящих мимо крепких мужчин с корзинами овощей: веселье сопровождало труд с утра до вечера.
Чистейший воздух, от которого крепко спалось бы даже самому безнадежному невротику с бессонницей, красивейшие пейзажи, словно из рекламы Milka, и главное – люди. Любовь к ближнему завораживала: улыбчивые девушки махали мне с грядок морковками и огурцами, отправляли воздушные поцелуи и подмигивали, все друг другу помогали, поддерживали. Жители этого славного загородного поселка пребывали в гармонии, без зависти и ненависти. Я будто попал в утопию, мне здесь несказанно понравилось с первого дня.