– Он исчез! – завопила она, размахивая скалкой. – Пончик! Его испекли для директора! Теперь меня уволят! Или… или… – Она посмотрела на Андрейку с внезапной подозрительностью. – *Ты* съел!
Андрейка отпрыгнул за Анюту, которая тут же выставила вперёд ботинок, готовый отразить любую атаку.
– Я бы не стал! – запинаясь, сказал он. – У этого пончика… э… была *душа*! Я бы его уважил, сжёг на поминальном костре из шоколадных вафель!
Анюта закатила глаза:
– Ладно, детектив-недоросток, давай искать улики. – Она швырнула ему под ноги обёртку от жвачки. – Вот, держи. Может, отравитель жевал её перед злодеянием.
– Это твоя жвачка, – Андрейка принюхался. – Пахнет бунтом и дешёвой колой.
– А тебе нюх, как у голодной таксы, – Анюта толкнула его к столу, где обнаружилась единственная зацепка: крошечное пятно клубничного джема в форме сердца.
– Смотри! – Андрейка тыкнул в пятно пальцем. – Это… это знак! Убийца – романтик!
– Или просто дурак, который не умеет есть аккуратно, – проворчала Анюта, но украдкой достала из кармана блокнот и нарисовала сердечко рядом с надписью «А. + А.».
– Всё ясно! – внезапно воскликнул Андрейка, хотя ничего не было ясно. – Нам нужен список всех, кто был в столовой вчера после уроков!
– То есть, – перебила Анюта, – тебе нужно проверить, у кого из учителей в сумке лежит пончик?
– Да! Нет! – Он покраснел. – То есть… я профессионал! Я…
Его речь прервал звонок на урок. Физрук Кузьмич, проходя мимо, швырнул мяч в стену с криком: «Спарта!» Андрейка вжался в Анюту, которая, к его удивлению, не оттолкнула, а прикрыла собой.
– Трус, – сказала она, но без злости. – Ладно, после уроков продолжим. Только если купишь мне шоколадку.
– Это взятка! – возмутился он.
– Нет, это аванс за то, что я тебя не сдам тёте Глаше, – она ухмыльнулась и ушла, нарочито громко топая ботинками.
Андрейка вздохнул и поднял с пола конфетный фантик. На нём было написано: «Ты – идиот». Почерк Анюты.
– Странно, – пробормотал он. – А где тут вторая часть послания?
Перевернув фантик, он обнаружил приклеенную жвачку. Со вкусом клубники.
– А… вот она, улика! – решил он и сунул жвачку в рот.