Впал он, короче, в ярость и с криком: «Дармоед проклятый!» запустил в меня гаечным ключом. Как будто не знал, что за «спасибо» мышку ловят не дальше печки. Так я, братуха, левого глаза и лишился.
А тебя, значит, злят ошейники с лампочками и гонор хозяйского пуделя? Мне бы твои заботы, сидел бы я в Берлине этом и не рыпался.
Вон и Петрович твой так считает, кричит: «Оборррзел в коррягу, рррепатриант хррренов!» Он-таки прав. Ты сыт, иногда пьян и нос у тебя в табаке. Захвораешь – к Айболиту повезут. Помрешь – не у сортира зароют, а похоронят на кладбище, как белого, благородного, кота.
Да, чуть не забыл, Полкан тебе кланяется. Он уже совсем одряхлел: голос пропал, брешет шепотом, но при слове «Мартын» так хвостом заколотил, аж пыль до небес поднялась. Он, бедняга, сильно хромает. Сын Ваньки Порошкина с дружком своим чокнутым, забавы ради, булыжником в него запустили. Вот он теперь и таскает заднюю лапу.
Баба Маня тоже прихрамывает. Она все выходные на базаре стоит. Зорька для нее – основной источник дохода и главный собеседник. По дяде Мише и Андрюхе бабка сильно скучает. Недавно крутился я у скамеек, рядом с большой поленницей, где орловские старухи сплетничают, – Интернет, по-вашему – так слышал, что твои-то бывшие в августе к нам пожалуют. Вдвоем, без тетки Людки и Варьки. Последние такими немками заделались, что их арийские глазенки нашу Орловку уже в упор не видят.
Так я вот что думаю: когда берлинцы-то будут назад отъезжать, попробую им на хвост упасть – запрыгну в багажник и затаюсь до границы. Мне бы только в Еврозону пробраться, а там я любому сдамся, хоть в приют, хоть в частные руки. Спасибо тебе, Мартыша, за вовремя поданную идею. Не зря ты считался самым сообразительным котом Орловки. Глядишь, и свидимся еще с тобой «на вражеской территории».
На нашей тебе делать нечего. Пейзажа того, что так радовал твой глаз, больше нету. Осталась лишь пыльная черешня под окном да куры, роющиеся на компостной куче. Петю хромого давно зарезали, а гусей таджики-гастарбайтеры сперли. Они в Ширяево какому-то богатею дачу строили, вот и решили малость подхарчиться. Подплыли на лодке к берегу, где наши гуси паслись, набросили на них сетку, бошки им поскручивали, в плавсредство свое зашвырнули и уплыли. Хозяева в полицию заявление понесли, так их оттуда вытурили со словами: «Нужны им ваши лапчатые, как банщику латынь! Ясен пень, глупая птица камней на берегу нажралась и в речке потом утопла». Вот так и живем.