В кругу уважаемых людей, собравшихся на квартире художника Ивана Передвигина по случаю его юбилея, царили правила особенные, за много лет общения устоявшиеся. Люди здесь высокообразованные и культурно просвещённые. Все. Все, кроме Аллочки. Смазливая, и совершенно беззлобная Аллочка в их небольшое светское общество попала случайно. Привёл её поэт Василий Декадансов, который влюбился в небесно-голубые в обрамлении пушистых ресниц глаза окончательно и бесповоротно.
У дам местечкового бомонда нахождение рядом очаровательной, но не обременённой образованием и интеллектом Аллочки вызывает едва заметные презрительные ухмылки. Впрочем, Аллочка этого не замечает и расхаживает по квартире Передвигина так же, как это делают все остальные.
Правила приличия требуют останавливаться у каждой картины юбиляра, бросить несколько вежливых слов, поцокать языком, сделать шаг назад, потом вперёд, выдавить пару фраз одобрения, а лучше удивления.
Заходя в комнату, Аллочка с безразличием оглядывает толпящихся у картин гостей. Не удосужив взглядом любовно развешанные по стенам этюды и натюрморты, с возгласом «Вау!» она бросается к старинной китайской вазе с торчащими из горлышка камышами.
Роскошная ваза, предмет семейной гордости Передвигиных, Иван унаследовал её от своих предков, один из которых был направлен царским указом в Китай с особой миссией – установить добрососедские отношения, за что и получил в дар от китайского монарха сие произведение китайского мастерства.
– Ах, какая прелесть! – с придыхание восклицает Аллочка. Кончик маленького носика задирается от восторга; и без того мультяшная внешность становится ещё мультяшней. – Камыши!