Они сидели полукругом.
Не как бойцы. Как братья, которым нечего больше говорить друг другу.
Все слова были сказаны. Или отложены навсегда.
Кто-то тёр руки. Кто-то смотрел в чай. Кто-то в себя.
Влад подошел. Потом сел. Медленно. Как будто принял решение вернуться в круг, зная, что это – на время.
Снег протянул ему кружку. Влад взял. Кивнул.
Они пили молча. Только пар между ними и дыхание.
Пан, наконец, закрыл блокнот. Медленно, с чувством.
– Ну, – сказал он, не глядя ни на кого. – На случай, если это кино – пусть монтажёр не вырезает чай.
БМВ усмехнулся.
– Если это симуляция – я хочу сохраниться. Прямо сейчас.
Буря мотнул головой.
– Сохраняйся, Славик. Только не забудь, где сохранился.
Леший не сказал ни слова.
Просто ел последнюю половинку печенья. Как будто закрывал детство.
Влад пил.
Чай был тёплый. Не горячий – тёплый.
Как рука девушки, которую уже не держишь, но ещё помнишь.
Он поднял взгляд.
В небе – утро.
В чаше – пар.
Внутри – волк.
Пан и БМВ: о войне, мемах и реальности
Они сидели в полузасыпанной воронке, между сломанным деревом и вывороченным корнем, который напоминал лапу дохлого гиганта. Над головой висела паутина из камуфлированной сетки, с вшитыми кусками полиэтилена и обгоревшими листьями. Дождь не лил, но капли стекали с веток с таким постоянством, будто кто-то направленно плевался с неба.
Буря где-то справа ел что-то из банки. Снег проверял оптику. Влад – как всегда – молчал, и его молчание сейчас звучало громче, чем шорох квадрокоптеров в небе.
Пан и БМВ сидели рядом, оба на корточках. БМВ держал в руке сигарету, но не курил – просто вращал её между пальцами, будто это был какой-то девайс, требующий подзарядки. Пан что-то набрасывал на обёртке от сухпая, используя уголок от коробки как линейку.
– Воняет, как в старом чате, – сказал БМВ, не поднимая головы. – Прям как в комментах к новости о мобилизации. Токсичность зашкаливает.
Пан не ответил.
– Слушай, а если бы мы были мемом, ты бы кем был? Я – явно с пёселем. «Так тик-так. Much war. Very drone.»
Пан медленно повернул к нему лицо.
– Славик, ты сейчас говоришь как человек, которого вырастил и воспитал Телеграм-бот.
– А ты – как редактор из журнала "Костёр" 2043 года. Чётко, грустно, бесполезно.
Пауза.
В небе щёлкнуло. Звук дрона, но далеко.
– Если нас сейчас накроет, – сказал Пан, – то эта беседа станет самой бесполезной в моей жизни.