– Командир. С базы. 213-я точка накрыта. Повторяю – нашими. Цели нет.
– Подтвердите?
– Дроны сожгли. Визуально – пепел. Отбой по задаче.
Влад молчал. Пан замедлил шаг. Все переглянулись. И в этот момент – резкий свист. Хлопок. Глухой. Как будто небо что-то выдохнуло вниз. И всё разлетелось. Грязь в лицо. Свет в глаза. Кто-то закричал. Кто-то выругался.
Тело упало справа. Леший.
Пыль встала стеной. Птичье молчание смяло пространство.
Влад бросился вбок, за дерево. Глаза метались, рефлексы работали сами.
– Контакт! Контакт! – кто-то кричал.
– Слева! —
– Наверху, за кустом! —
– Бл@ть! Леший! —
Он уже не двигался. Плечо отброшено, как у сломанной куклы. Глаза открыты. Во рту – пыль. Каска покатилась вниз. Слишком далеко.
Снег пытался доползти – под выстрелами. Пан кричал:
– Не лезь! Не лезь! Он… всё. 200. Понял?!
– Тащи второго! Слева кровь!
БМВ лежал, держась за бок. Рот открыт – без звука. Секунды рвались. Никто уже не знал, что кричит. Бой ушёл за деревья. Слепые очереди. Пахло раскалённым железом. Небо – мутное, рваное. Влад всё это видел, но не чувствовал. Словно вода в ушах.
Время разбилось, как осколок гранаты – вокруг, но внутри. Он видел Лешего. И знал. Его больше нет.
Звук исчез. Как после хлопка в ухо – остался только звон, ровный, как линия на экране, когда сердце останавливается. Мир сузился, больше не было ни поля, ни боя. Он сжался до одного тела. Леший лежал на боку. Лицо в грязи, глаза открыты, но не стеклянные, просто не мигают. Лоб рассечён, но это не было страшным. Страшно было то, что он не шевелится.
Рядом – пачка печенья, выпавшая, полураскрытая, «Юбилейное». Осталась только одна половинка, как в прошлое утро. Каска блестела в луже, как игрушка, но никто не поднимал её. Кто-то кричал, стрелял, ползал – но всё это было далеко. Мир Влада сжался до пятен света на лице друга. Он смотрел и не мог оторваться. Потому что если отвернётся, если моргнёт – значит, признает. А он ещё не готов.
Он знал, что секунды уходят. Что сейчас нужно действовать, командовать, спасать. Но он сидел и смотрел. Потому что именно сейчас он понял, как выглядит невозврат. Это была тишина. Не звуковая, а человеческая. Леший молчит навсегда.
Он живой. БМВ дышит. Буря склонился над ним, проверил пульс на шее.
– Пульс есть! Слышь, брат, ты слышишь?