Вернувшись домой зарёванная и промокшая до нитки, попав под проливной дождь, в прихожей столкнулась с мамой. Просканировав меня цепким взглядом, женщина скривила губы в усмешке.
– А я предупреждала, что так будет, – победно произносит, скрестив руки на груди, – не нужна ты ему была, поигрался и выбросил, скучно ему было в нашем городе, скучно, вот и нашёл он себе развлечение.
Говорила! Предупреждала! Теперь я и сама вижу, кем на самом деле была для него.
Две недели рыданий в подушку, терзающие душу сны с его участием, так всё было ровно до того дня, как мама зашла в мою комнату и бросила мне на колени глянцевый журнал. Взгляд к нему прикипел мгновенно, ведь на обложке было ЕГО фото. Его и темненькой, очень красивой девушки, которую он бережно обнимал и смотрел на неё, словно она самый настоящий ангел.
«Объявлена дата долгожданной свадьбы Клима Беляева и Милены Резанец». Гласила надпись внизу фотографии. Отбросив журнал, я легла в постель и, спрятавшись под одеялом, ощутила внутри себя холодную пустоту.
Те деньги, что были в конверте, я оставила в том номере на полу. Как оказалось, он за ту ночь заплатил куда большую цену. Он подарил мне частичку себя.
Четыре года спустя.
УЛЬЯНА
– Мама, хватит! – прошу, умоляюще смотря на женщину, что сидит напротив меня.
Уже полчаса слушаю нотацию, какая я плохая жена! «И как только меня драгоценный Олежек-то терпит, дрянь такую неблагодарную?», слышу частенько от родной матери. Вот и сейчас, заявившись с утра пораньше и увидев, как Олег собирается на работу БЕЗ МОЕГО УЧАСТИЯ, стала отчитывать меня после его ухода. Даже странно как-то, обычно она, если бралась учить меня семейной жизни, то всегда это делала именно при Олеге.
– Что хватит?! Что хватит? – ещё больше расходится женщина, – да если бы не твоя эта ошибка, – чуть ли не во всё горло кричит и тычет пальцем в глубь квартиры, – вы бы с Олежей жили совсем по-другому! А не вот так! Мужику любовь нужна, ласка, внимание, а не чужа…
От слов матери внутри что-то лопается, и откуда-то из глубины поднимается бунт, а за ним злость вскипает за секунды.
– Прекрати! Слышишь? Прекрати! – перебиваю, повышаю голос в ответ, – как ты выразилась, «эта ошибка» приходится тебе родной внучкой, – вижу, как глаза женщины округляются, – и я запрещаю тебе так выражаться в её сторону! Меня можешь сколько угодно помоями поливать, но Еву не тронь! Поняла меня? – смотрю на мать и понимаю, что сорвалась, впервые повысила на неё голос, впервые дала отпор.