– Вы ничего не понимаете в настоящей литературе.
– Куда уж мне, – фыркает. Смотрит с прищуром. – Аксёнова, мне кажется, или в вашем решении уволиться есть что-то личное?
Глядя в его ничего не выражающее лицо я не могу сообразить, имеет ли он в виду наше общее прошлое, или говорит о чём-то другом. А спросить его прямо – не могу!
Потому что если он не притворяется дураком, а дурак и есть, и забыл о романе длинной в пол года, то я буду чувствовать себя идиоткой на максималках!
Поэтому я задираю подбородок повыше и с вызовом бросаю:
– Считайте это просто личной неприязнью. Вы мне не нравитесь.
– Как мужчина? – Чуть вздрагивают уголки его губ.
Внутри разгорается лёгкий, нездоровый азарт.
– Как человек.
– И какие же именно мои человеческие качества не прошли ваш жёсткий фильтр?
– Ваша манера идти по головам ради достижения собственной цели.
Максим медленно кивает.
– Хорошо. Слушаю ваше предложение по решению этой проблемы.
– Я уволюсь, и тогда отпадёт необходимость решать эту проблему.
– Уволитесь… Уволитесь… – Максим прокручивается в кресле, закусив губу.
Сделав полный круг, лезет под стол за кожаным дипломатом. Расстёгивает и достает тонкую папку.
– Держите, – протягивает мне лист бумаги.
– Что это?
– Заявление. Вы же решили уволиться? Вот и садитесь, пишите…
Алиса.
Хмурясь, делаю перу нерешительных шагов вперёд.
Так просто? Правда?
Выхватываю пустой бланк, с недоверием глядя в ледяные глаза Куравина.
Божечки, как можно быть таким холодным? Мне хочется закутаться в плед рядом с ним, потому что по коже бегут мурашки от мороза.
Сажусь за стол напротив Максима, быстро заполняю заявление. Моя рука, сжимающая ручку, зависает над графой «Подпись».
Я серьёзно вот так просто позволю ему снова разрушить мою жизнь?
Но я не хочу бороться…
Не хочу, честно.
У меня есть подушка безопасности. Я, словно хомяк, всегда запасаюсь на случай, если будущее даст крен, вот как сейчас. Накопленных денег нам с Лёлей хватит, даже если я просижу без работы год. Если экономить – хватит и на полтора.
Но я всё же сомневаюсь…
– Давайте, Аксёнова, не робейте. Ставьте подпись. – мрачно диктует под руку Максим. – Ставьте.
Скриплю зубами.
Оставляю в углу бланка размашистый автограф, щелкаю ручкой об стол и, не удержавшись от гневного порыва, бросаю заявление в лицо Куравину.