Он не знал, что я по ночам стою перед зеркалом в истерике. Что не могу дышать от ужаса. Что ненавижу себя. И что все это началось из-за его фраз, взгляда, молчаливого отвращения.
А сейчас… спустя пять лет…
Меня трясет от одной мысли о близости. Мне страшно. Его руки – холод. Его взгляд – давление. Я не хочу. Я вся сжимаюсь, когда он подходит ближе.
Но он говорит:
– Мне надо. Ты же моя жена. Это нормально. Потерпи. Это часть жизни. Не выдумывай.
И я терплю. Лежу. Не двигаюсь. Закрываю глаза и мысленно отрываюсь от тела. Словно меня нет.
А ведь раньше я чувствовала что-то. Было тепло. Было даже удовольствие. Но теперь – только боль.
И я знаю: это не про тело. Это про страх. Про ненависть к себе, которую он во мне вырастил. Про то, что любовь нельзя построить на стыде. Только я узнала это слишком поздно.
Первая мысль о свободе
Все чаще я ловлю себя на одном и том же: я стою у окна, в полном молчании, и думаю – а что, если просто уйти? Не громко. Не скандально. Просто встать и уйти. Открыть дверь и исчезнуть.
Раньше мне казалось, что я не смогу. Что без него – провал. Тьма. Ничто. Он говорил это так часто, что я начала в это верить. Что только рядом с ним я защищена. Что мир – опасен. Что люди – хищники. Что мне повезло, что он меня «выдерживает».
Но теперь, когда я смотрю в окно, я впервые вижу не опасность. Я вижу дорогу. Я вижу жизнь.
Не легкую, не сказочную. Но свою.
Я не знаю, когда во мне появилась эта мысль. Может, в аптеке, когда женщина сказала «если что – я просто буду». Может, в церкви, где я впервые услышала себя. А может, когда Влад снова сказал:
– Ты опять ела ночью? Ты думаешь, я не слышу, как ты потом в туалет идешь?
Я не ответила. Я просто смотрела на него – и думала: а ты не слышишь, как я умираю каждый день рядом с тобой.
Эта мысль не громкая. Она не требует немедленного действия. Она – как тихий внутренний звон. Как колокольчик в густом тумане.
Я не собираю чемоданы. Я не покупаю билеты. Я просто впервые в жизни допускаю, что могу уйти.
И от одной этой мысли – становится легче дышать.
Я не знаю, когда это случится. Но теперь я знаю, что это возможно.