– Признаваться в том, чего не делал? – его голос натянулся, как струна. – Я не виновен. Вы не понимаете… Они уже среди нас…
– Мы слышали это тысячу раз, – с насмешкой отрезал Павел. – Ты арестован, и твои сказки о сектантах ничего не изменят.
Я повернулся к Павлу, собираясь сказать, что это пустая трата времени, но Набу внезапно поднялся и шагнул вперёд, на свет. Только тогда я заметил его глаза – в них горела маниакальная убеждённость, которую нельзя было не увидеть.
– Дайте мне карандаш и бумагу, – его голос стал спокойнее, и в нём мелькнула тень надежды. – Я кое-что вам покажу.
Я взглянул на Павла. Он лишь пожал плечами, мол, это бессмысленно, но почему бы и нет. Повернувшись, я кивнул Эмилю. Молодой детектив тут же побежал выполнять поручение, и его шаги эхом разнеслись по мрачному коридору. Вскоре шаги стихли, и вновь все обняла бархатная тишина. Никто из нас не проронил ни слова – каждый был погружён в раздумья и томительное ожидание. Сектанты, оккультисты – в наши дни, в конце XIX века, это казалось абсурдным, словно отголосок древних мифов. Но мне было любопытно, что ещё он придумает, чтобы нас переубедить.
Когда вернулся запыхавшийся, но довольный собой Эмиль, я передал Набу бумагу и карандаш. Он тут же схватил их и, не теряя времени, уверенно начал рисовать. Через минуту я уже держал в руках листок. На нём был нарисован треугольник с полудюжиной шипов устремленных к центру. Я застыл, глядя на этот знак. Что-то смутно знакомое вспыхнуло на краю сознания, но я никак не мог вспомнить, где и когда видел это прежде.
– Проверьте архивы. Найдите дело о самоубийстве Николая Баранова, это произошло где-то семь-восемь лет назад… – прошептал Набу, вырвав меня из плена собственных мыслей. – Это всё связано. Баранов сошёл с ума из-за них, он пытался сбежать, но связь с культом его не отпустила. Они никого не отпускают…
Эти слова будто застряли в моём сознании. Я был готов списать всё на очередные фантазии, вызванные страхом перед судом и наказанием. Но что-то в голосе Набу, в его взгляде, в этом странном рисунке никак не давало мне покоя. Имя «Николай Баранов» тоже прозвучало слишком знакомо, как будто я уже сталкивался с ним… но где? Я решил проверить.
Поблагодарив Павла и Эмиля за помощь я сказал, что они свободны, а сам направился в архив. Пройдя мимо стола администратора и поднявшись на второй этаж я оказался у дверей с табличкой «Архив Пермской городской полиции». Я открыл дубовую дверь и мне в лицо ударил тяжелый и удушающий запах пыли и старых бумаг.