– Семён Филиппович, вы чего это? – Эмиль делает шаг ко мне, его взгляд полон тревоги и непонимания. Моргаю, пытаясь прийти в себя. Все произошло так быстро и так реально, что я до сих пор не могу понять, был ли это сон наяву или… что-то недоброе. С удивлением осознаю, что боль бесследно исчезла.
– Да, привиделось, – выдавливаю из себя улыбку, хотя внутри всё дрожит, как натянутая струна. – Наверное, переутомился.
– Может, вам стоит немного отдохнуть? – Эмиль смотрит на меня с беспокойством. – Вы выглядите неважно.
– Да… привиделось, – пробормотал я, стараясь держаться на ногах. – Принеси, пожалуйста, из архива дело по исчезновению Набу. Надо разобраться.
Эмиль кивает, ничего больше не говоря, и выходит из кабинета. А я остаюсь на месте, чувствуя, как мозг плавится от недосыпа и напряжения. Возможно, мне и правда нужно больше спать, но что-то подсказывало – всё намного хуже, чем просто бессонница. При этих мыслях я снова чувствую иглу в сердце.
Я возвращаюсь, под пристальными, удивленными взглядами коллег. Сажусь на свой стул и вновь бросаю взгляд на вход: ничего нет – ни пятен крови, ни выроненного револьвера.
– Дружище, я сейчас пойду, и потребую у Геннадия Михайловича чтобы он тебе отпуск дал по состоянию души, – серьезно произносит Павел, смотря мне в глаза. – и не вздумай отказываться; тебе действительно нужно хорошенько отдохнуть.
– Да, наверное, но мне сначала нужно кое-что узнать.
Павел лишь огорчено вздохнул и сел за свой стол.
Прошло несколько минут, и вот Эмиль кладет передо мной тонкую папку и смотрит все тем же встревоженным взглядом. Я киваю ему в знак благодарности.
– С вами точно всё в порядке, Семён Филиппович? – осторожно спрашивает он.
– Всё в порядке, Эмиль, – отвечаю я, откинувшись на спинку стула и взяв папку в руки. – Не волнуйся. Но, произнося эти слова, я сам в них не верю.
Он постоял ещё мгновение, словно обдумывая что-то, а затем ушёл, оставив меня наедине с тайной, почивавшей в старой коричневой папке. Я открываю её и беру в руки единственный лист бумаги.
«Набу Исмаил Фарух, возраст 20 лет. 12 марта 1898 года. Обвинения в бандитизме и членстве в преступной организации. Сбежал из камеры предварительного заключения между пятью и шестью часами утра. Подозреваемый так и не был найден. Дело закрыто по причине отсутствия улик и дальнейших сведений о местонахождении подозреваемого