– Поверьте слову профессионала, – говорит он мне. – Пятьдесят золотых, за меньше я не отдам.
Я обращаюсь к Фэй:
– Сколько обычно такие стоят?
– Около тридцати золотых.
– Чушь… – начинает было продавец, но я его перебиваю:
– Что написано в законе о торговле? Чтобы создать процветающую экономику и поддержать здоровое соперничество, в период одного года цены нельзя повышать более чем на пять процентов. Не сомневаюсь, что у вас где-то записана назначенная цена. Скажите честно, сколько стоит этот кинжал? Или проверим, не нарушаете ли вы закон?
Он бледнеет как полотно.
– Простите, госпожа. Должно быть, память меня подводит. Конечно, тридцать золотых.
Я расплачиваюсь золотом, а Фэй прячет кинжал за пояс, рядом со своим умело скрытым мечом. Мы идем к выходу, и я снова встречаюсь взглядом с худым юношей. Он улыбается, слегка склонив голову. Я точно должна его помнить, но никак не пойму откуда.
Уже на улице мы с Фэй смотрим друг на друга и дружно заливаемся смехом, толкаясь локтями.
К тому времени, как мы подходим к экипажу, я понимаю, как сильно мне не хочется возвращаться в заключение в комнатах поместья.
– Я бы прогулялась по городу. Что скажешь? – обращаюсь я к Фэй.
Она улыбается, и в уголках ее глаз появляются морщинки.
– Отличная мысль.
Мы снова оставляем экипаж и отправляемся на прогулку.
Мне мерещится или солнце выглядит как-то иначе? Оно словно сочится пламенем на фоне золотисто-оранжевого неба. Румяный свет отражается от красочных зданий и сверкающих окон. Воздух наполнен ароматом пропаренного риса, жареных орехов и экзотических специй. Дети бегают друг за дружкой, весело смеясь. Мужчины так спешат по улице, будто их преследуют злые собаки. Женщины что-то обсуждают, как взволнованные гусыни.
Впервые с начала моей новой жизни я чувствую себя спокойно и беспечно.
Мне и впрямь следует чаще выходить на прогулки.
Мы приближаемся к оживленному перекрестку и тут же слышим быстрый цокот копыт, а вместе с ним – властный крик:
– Прочь! Прочь с дороги!
Я резко поворачиваю налево. По улице мчится лошадь, и прохожие с воплями ужаса разбегаются в стороны. Некоторые лотки опрокинулись, и фрукты с овощами разлетаются повсюду, с хлюпаньем приземляясь на мостовую.
– Моя малышка! – воет женщина подле меня.
Я смотрю на девочку, которая застыла от страха прямо на пути лошади.