– Жить надоело? – Прошипел в темноте недовольный голос.
Я с опаской открыла глаза и попыталась сложить воедино воспоминания о последних минутах, что рассыпались передо мной, как разбитое стекло.
Я каким-то чудом не попала под копыта лошади, а потом всадник спрыгнул на землю и грубо вздернул меня на ноги. Мой плащ из куска вонючей тряпки остался лежать на земле под дружный хохот всего отряда. А всадник, мерзко ухмыляясь, облапал меня на глазах у всех, что-то громко сказав. Его слова были встречены одобрительными выкриками, и через секунду я уже болталась поперек лошадиного крупа, придерживаемая за пятую точку грубой мужской рукой.
А потом все резко накрыла черная пелена. Я полетела на землю и на ощупь отползла в сторону, надеясь, что меня не затопчут взбесившиеся лошади. Снова крики, лязг металла и через секунду – оглушающая тишина.
Сквозь пыльную завесу я увидела опустевшую улицу, где только что была целая толпа. Ни коней, ни их седоков, ни случайных прохожих. Будто тьма поглотила их и исчезла, унося с собой все живое. Кроме меня и того самого мужчины в кожаных доспехах. Он стоял, возвышаясь надо мной, и смотрел с раздражением.
– Нет. – Буркнула я, отвечая на его вопрос. И поспешила добавить. – Спасибо.
Незнакомец дернул уголком рта, но ничего больше не сказал. Отвернулся и пошел прочь. Но в этот раз я не собиралась упускать свой шанс. Подхватила валявшийся в пыли плащ и, на ходу кутаясь в него, поспешила за мужчиной.
Не знаю, кем был этот незнакомец. Единственное, что я понимала – он маг. Причем темный и очень сильный. Кому еще под силу уничтожить целый замок, полный воинов, и опустить на землю тьму, забравшую с собой людей?
Улица, по которой мы шли, оставалась безлюдной, и мне начало казаться, что опустел весь городок. Идти было тяжело и больно, но я так боялась упустить из вида мага, что пыталась не обращать внимания на боль. А когда он свернул за угол, я ускорила шаг, но все равно не успела. За поворотом никого не было.
Я тихо выругалась. Теперь снова нужно было полагаться лишь на себя.
С опаской постучала в ближайшую дверь, и когда никто не отозвался, просто открыла ее. Внутри было так же пусто, как и снаружи. Мне было стыдно шариться по чужому дому, но угрызения совести были моментально забыты, когда я добралась до кухни. Зачерпнула из деревянного ведра чистой воды и вдоволь напилась. Горло перестало саднить, и ко мне начали возвращаться силы. На полках нашлась еда: пресные лепешки и соленый сыр, которые показались мне пищей богов. Осмелев, я прошлась по двум комнатам, заглянула в комод и нашла одежду. Высокие сапожки из мягкой кожи, стоптанные, но удобные, льняные штаны песочного цвета и такую же рубашку с завязками на рукавах. Помня о холодных ночах, сдернула с гвоздя у двери тяжелый длинный плащ. Быстро избавилась от своего нелепого прозрачного наряда, переоделась и занялась израненными ногами. Промыла их водой, перевязала полосками ткани, для чего пришлось изодрать простынь, и надела сапожки.