– Рея, сегодня…
– Скорее, Береника, – прошептала хрупкая девушка, испуганно оглядываясь. – Хелона приказала привести тебя еще два часа назад. Она в очень дурном расположении духа из-за того, что ты все еще не в ее покоях.
– Что случилось? – нахмурилась Береника.
Вся ее необычайная радость и ощущение счастья испарились, оставив после себя лишь тугой узел тревоги в животе.
– Я не знаю, – покачала головой служанка.
Вместе с Реей они пересекли сад и шагнули в распахнутые двери. Ни один из стражников у дверей даже не шелохнулся, и Береника лишь мельком заметила отблески света на их наконечниках копий, направленных в темнеющее небо.
Девушки прошли через внутренний двор мимо круглого фонтана с мраморными статуями семи Владык в самом центре. Тихое журчание воды, которое обычно успокаивало, лишь еще больше взволновало Беренику. Прохладный ветер заставил ее поежиться в предчувствии дурного, пока они поднимались на второй этаж. Рея осталась в коридоре, на мгновение сжав холодную ладонь Береники.
Ника кивнула в ответ и вошла в покои мачехи.
Хелона растянулась на синем бархатном ложе, и руки Фебы, старой рабыни, спину ее госпожи. Насколько мачеха была внешне красива – подтянутая фигура, прекрасное лицо и пышные темные волосы, полная грудь и крутые бедра – настолько гнилой и злобной эта женщина была изнутри. И как отец не замечал ее внутренней отравы все эти годы? Хотя, что уж здесь таить, на людях Хелона прекрасно умела притворяться милой и заботливой.
– Где ты была, дочь? – голос женщины сочился ядом.
Береника стиснула зубы. Ее настоящая мать умерла, когда сама Береника была еще младенцем. Быть может, она и не помнила женщину, которая породила ее на свет, но видят Семеро, она точно не была такой же испорченной, как Хелона.
– Я была в саду, Хелона, – Береника особенно выделила ее имя вместо того, чтобы назвать ее матерью. – Играла на форминге.
Для большей убедительности она похлопала себя по сумке с музыкальным инструментом.
– Оставь нас, Феба, – приказала женщина, поднимаясь со своего удобного ложа.
Феба поклонилась своей госпоже и исчезла за пологом, вышитым золотыми нитями. Никто в этом доме не любил Хелону, но все старались ей угодить – слишком хорошо прислуге запомнилась история Гестии, бывшей служанки матери Береники. Она первая и последняя осмелилась показать пренебрежение новой хозяйке дома Лацисов, а спустя два дня ее нашли мертвой. Лекарь лишь развел руками и заявил, что у служанки остановилось сердце.