В гостинице «Капитанский домик», забитой до отказа еще месяц назад, в предпоследнюю неделю сентября проживал всего один постоялец. Звали его Грегори Хенриксон. Видный парень, держался по большей части особняком. A утром шестнадцатого сентября горничная обнаружила в номере его труп: тело лежало на залитой кровью двуспальной кровати, а рядом, на тумбочке из красного дерева – отрезанная голова.
Никто тогда не связал Хенриксона и его дикую смерть с танцевальной лихорадкой, в следующие недели взявшей город в плен. Но Хенриксон к этой чуме имел самое прямое отношение. В Чатем ее завез именно он, и связанные с ней ужасные события – на его совести.
– Бежим! – завопил Хомяк не своим голосом. Это был какой-то пронзительный, почти девчачий фальцет.
Я оторвал взгляд от тротуара и сразу увидел Зверя. Он стоял чуть поодаль, на нашей стороне улицы, и смотрел прямо на нас.
Сердце сорвалось куда-то в желудок.
Зверь стремительно рванулся к нам.
Хомяк побежал в ту сторону, откуда мы пришли. Запоздало ойкнув, я кинулся за ним. Хомяк был примерно моего роста, но толстоват, и я быстро его догнал. Кличка Хомяк – на самом деле его звали Чак – приклеилась к нему пару лет назад, после выхода фильма «Балбесы».
– Куда? – прохрипел я.
– На Главную!
– Слишком далеко!
Я оглянулся через плечо. Зверь летел, прямо как олимпийский чемпион Карл Льюис, ноги едва касались тротуара, а руки работали как поршни. Я заметил, что он даже сбросил на тротуар рюкзак.
Я подумал: не сбросить ли и мне свой холщовый рюкзак, набитый книгами? Он шлепал меня по спине и мешал, как какой-нибудь якорь. Но тут Хомяк свернул налево, на каменную дорожку, что вела к большим дверям Божьего дома – церкви Святого Искупителя.
Я затормозил так резко, что шлепнулся на землю и поздоровался пятерней с тротуаром. С трудом поднявшись на ноги, я рванулся по дорожке к церкви, а Зверь перемахнул через трехфутовую живую изгородь, что ограждала церковные владения. Он неловко приземлился, сделал кувырок, тут же вскочил – и по диагонали через лужайку понесся прямо к нам, не теряя ни секунды.
Да, он был настроен серьезно.
Хомяк на полной скорости врезался в арочные двери из красного дерева. Пухлыми пальцами нащупал черные кованые дверные ручки, но я уже понял – нам хана. Двери будут заперты. И мы в ловушке. Зверь швырнет меня носом в бордюр, а потом топнет по затылку, и прощай зубы…