Мама поставила тарелки с макаронами и сыром перед папой и мной, потом вернулась к стойке, взять еще две для моих братьев. Напоследок принесла свою и блюдо с вареными сосисками. Папа велел Ральфу и Стиву убрать игрушки, и мы принялись за еду. Ножом я распилил сосиску на маленькие кусочки и вдавил их в макароны с сыром. Ральф и Стив залили кетчупом все, что было у них на тарелках. Отец ел шумно и запивал пивом. Мама ела неторопливо, потягивая красное вино из полного бокала.
Никто не разговаривал, и это молчание меня раздражало. Над столом будто висела тьма. Раньше, при Бриттани, такого не было никогда. Папа рассказывал анекдоты, мама смеялась, иногда они оставляли радио включенным, и за едой мы слушали «Под давлением» или «Тигровый глаз». Ральф и Стив собачились, но это было лучше, чем полная тишина, а Бриттани что-то бормотала своему «Заботливому мишке» – ей разрешали сажать его за стол, потому что ему тоже надо было поесть. А я просто сидел, слушал и ни о чем особенно не думал.
А сейчас я думал слишком много – и обо всем сразу. Как звякают о тарелки столовые приборы. Как мама никогда не ставит бокал с вином на стол, постоянно держа его в руке, а ест другой. Как отец не смотрит никому в глаза, даже когда спрашивает, как прошел день. И особенно я думал о тишине, которая таилась подо всем этим и вокруг всего этого. Эту тишину я ненавидел. Просто хотелось, чтобы все снова было так, как до смерти Бриттани.
– Бен, принеси еще пива из холодильника, ладно? – попросил меня папа.
– Конечно, пап, – сказал я, вставая и радуясь, что могу быть полезным. Я открыл холодильник и достал бутылку.
Зазвонил телефон.
– Взять трубку? – спросил я. Ни мне, ни братьям не разрешалось подходить к телефону за ужином, но иногда звонили папе.
– Спроси, кто это, – разрешил он.
Я поднял трубку.
– Дом Грейвсов.
– Твой папа дома? – спросил мужской голос.
– Папа, тебя.
– Кто это?
– А кто его спрашивает?
– Скажи, что это шериф Сэндберг.
– Папа? Это шериф…
Отец нахмурил брови. Но потом вытер салфеткой губы, подошел и забрал у меня трубку. Я вернулся к столу и продолжил есть. Но, как и мама, прислушивался к разговору. Мы знали: если звонит шериф, значит, в городе кто-то умер и он хочет, чтобы отец приехал со своим фургоном, забрал тело и отвез в похоронное бюро, оно же городской морг.