Разговоры с родителями превратились в пытку. Мать, живущая в другом городе, вздыхала в трубку, перемежая слова сочувствия с упреками («Я же говорила, Алина, нельзя так слепо доверять! Мужчинам верить нельзя!»), но реальной помощи предложить не могла – их скромной пенсии едва хватало им самим. Отец, всегда гордившийся зятем, замкнулся, явно чувствуя неловкость и стыд.
Попытка позвонить Ирине, когда-то ближайшей подруге, обернулась полным провалом. Ирина, чья жизнь протекала в привычном русле светских раутов и обсуждений последних коллекций, выслушала сбивчивый рассказ Алины с плохо скрываемым ужасом и… отстраненностью. «Кошмар, Алинка, просто кошмар… Держись там. Ты сильная, справишься», – пролепетала она и быстро свернула разговор, сославшись на срочные дела. Алина повесила трубку, чувствуя себя не просто брошенной, а выставленной на позор, словно заразной больной, от которой все инстинктивно шарахаются. Круг её прежней жизни замкнулся, оставив её снаружи, в холоде и одиночестве.
Уведомление о выселении пришло быстрее, чем она ожидала. Сухие строки на бумаге не оставляли надежды. У неё было две недели, чтобы освободить квартиру. Две недели, чтобы найти новое жилье и перевезти остатки их прежнего мира.
Поиски квартиры превратились в еще одно унижение. Скромный бюджет, наличие маленького ребенка и отсутствие официальной работы делали её нежеланным арендатором. Наконец, через десятые руки, нашлась комнатушка на самой окраине города, в старом, обшарпанном доме с темным, пахнущим кошками подъездом. Крошечная кухонька на две семьи, санузел в конце коридора. Это было дно. Но другого выбора не было.
Процесс упаковки вещей стал молчаливой пыткой. Вот фотоальбом с их свадьбы – она спрятала его на самое дно коробки, не в силах смотреть на их счастливые, лживые улыбки. Вот любимая мягкая игрушка Киры, которую придется оставить – она слишком большая для их нового «жилья». Каждый предмет вызывал волну воспоминаний, острых, как осколки стекла. Алина работала механически, стараясь не думать, не чувствовать, превратившись в робота, выполняющего страшную, необходимую работу по демонтажу собственной жизни.
В день переезда шел дождь. Мелкий, противный, он словно оплакивал её рухнувшие надежды. Грузчики, угрюмые мужчины с безразличными лицами, выносили немногочисленные коробки и уцелевшую мебель – старый диван, детский столик, пару стульев. Кира жалась к Алине, испуганно глядя на опустевшие комнаты.