Софиты мигают холодным белым светом, выхватывая неестественные позы танцующих. Все смешалось. Толпа восторженно ревет.
Куда бежать, я не знаю. Не ориентируюсь. Без конца втыкаюсь в чужие тела, запахи смешиваются в тошнотворную массу. И когда мне кажется, что вот–вот стошнит прямо здесь, на танцполе, я вдруг вываливаюсь из толпы на свободную площадку.
Осматриваюсь, вижу в темноте светящиеся указатели на служебные помещения. Там должен быть черный выход.
Бегу туда, часто оглядываясь. Все кажется, что меня преследует Джокер.
Едва не врезаюсь в официантку. У нее обе руки заняты поллитровыми кружками с пивом. Она что–то кричит мне, не слышу. Я вообще странно себя ощущаю. Будто в чужом теле. Как аватар в компьютерной игре–бродилке – одни руки перед собой вижу.
Хорошо еще, что–то соображаю.
В служебке длинный коридор и приглушенный свет. Никого нет, чтобы спросить где выход. Зато басы из зала почти не слышны.
Бегу вперед, ищу на дверях хоть что–то, намекающее на черный выход. Коридор нескончаемый.
Торможу возле двери со значком дамской комнаты, забегаю туда. Лицо горит, в горле сушняк. Бросаюсь к раковине. Мою руки, лицо. Набираю полные ладони ледяной воды, жадно глотаю, не могу напиться.
– Попалась, птичка, – раздается сзади.
Резко разворачиваюсь.
Тимурчик.
– Это дамская комната, – лепечу, с ужасом наблюдая, как он приближается.
Один уголок его губ вздернут вверх. Липкий взгляд, скользящий по моему телу, не предвещает ничего хорошего.
– Я в курсе. Здорово, да?
– Что тебе нужно?
– А ты как думаешь?
– Деньги? – наивно предполагаю, что обдолбышу больше и не надо. – У меня есть. На карте. Я переведу сколько нужно. Номер скажи, – цепляюсь за сумочку, где лежит телефон. Вот только позвонить пока возможности нет.
– Денег я тебе сам могу забашлять, – Тимур сократил между нами расстояние до неприличия.
Почти размазал меня по стене. Не оставил между нами места.
Господи, только не это!
– Я буду кричать, – предупреждаю сиплым голосом, вжимаясь спиной и затылком в холодный кафель. Вытягиваюсь в струну, поднимаюсь на цыпочки. Как будто это спасет.
– Будешь. Потом. А сейчас мы будем просто целоваться.
Просто целоваться? Просто? Целоваться?
– Будешь хорошей девочкой, отпущу. Но сначала поцелуй.
Зажмуриваюсь, замирая.
– Не–ет, – дышит мне в лицо пряным жаром. – Ты обнимаешь меня, целуешь. И если мне нравится твой поцелуй, мы расходимся.