– Только поцелуй? – слабо соображаю, не понимаю, врет Тимур или нет.
– Мгм. Смотришь на меня. Обнимаешь. Целуешь. Как любимого.
Поцелуй – это лучше, чем быть изнасилованной. Потерплю. Потом вымою рот с мылом. Лишь бы выбраться отсюда.
И больше никогда! Ни за что!
Молиться буду, чтобы Лёня не узнал!
Открываю глаза. Тимур чуть–чуть выше меня. Черты лица расплываются. Пятьдесят грамм водки, а меня развезло, будто я выпила как минимум стакан.
Выбираю точку на его лице – чуть пониже переносицы. Фокусирую взгляд на ней. Кладу руки ему на плечи. Сделав большой глоток воздуха и задержав дыхание, прижимаюсь губами к его губам.
Тимур вжимает мою голову в стену, толкает в меня скользкий противный язык. Не позволяя пошевелиться, дает волю рукам. Шарит по бедрам, задирает вверх платье. Толкается в меня бедрами.
Эй, мы так не договаривались!
Извиваюсь, возмущенно мычу, пытаясь освободиться. Бесполезно. Только еще больше раззадориваю мерзавца. Но я не сдамся! До последнего буду сопротивляться! Сколько смогу!
Кто–то демонстративно стучит в открытую дверь. Тук. Тук–тук. Тук. Как пароль.
Мы на виду! – с ужасом понимаю.
Тимур опускает руки, отступает, шкодливо улыбаясь. Вытирает губы тыльной стороной ладони.
В проеме стоит некто большой, в темном. Кажется, это Джокер. Мутно перед глазами.
Быстро одергиваю платье вниз и несусь мимо Тимура и этой темной фигуры прочь из туалета.
Никто из них меня не останавливает.
Не помню, как нашла выход. На стоянке у клуба увидела машину с шашечками, юркнула внутрь, на заднее сиденье, назвала адрес.
Почти вся дорога стерлась из памяти. Перед глазами мелькали только постыдные кадры из клуба. Нутро сводило от ужаса, что муж узнает.
К счастью, Леонида дома еще нет.
Сорвала с себя платье, бросила его в стиральную машину с двумя капсулами моющего средства, запустила самый долгий режим стирки.
И встала под душ с единственным желанием – стереть сегодняшний вечер и этих типов из памяти. С остервенением тру кожу мочалкой, пока не становлюсь похожей на молочного поросенка. Три раза подряд чищу зубы и язык.
Так паршиво я еще себя не чувствовала.
Что я скажу Лёне? Ему хватит одного взгляда на меня, чтобы понять, что со мной что–то случилось. Что–то, что ему не понравится. А я не смогу убедительно соврать.
Лёня вернулся домой поздно ночью и нетрезв. Я сплю, точнее, делаю вид, что сплю. Муж, раздевшись, плюхнулся на свою половину и вскоре засопел.