Сажусь на диван, вздыхаю.
– Сложный вопрос. Долгий рассказ.
Она наклоняет голову к плечу, внимательно смотрит. Лика чуть постарше меня. Темноволосая, статная, уверенная в себе. Полная моя противоположность. Она эффективный менеджер, можно сказать, акула в нашей стае. Хороший продажник, уважаемый руководитель отдела. А я… я мягкая по характеру, блондинка, середнячок. Да и в компании оказалась благодаря Глебу.
Взяли по протекции, – говорят про таких как я. – По блату, то есть.
И вообще у меня педагогическое образование, а не экономическое.
– Почему ты одна? Где Саша? Глеб?
– В городе.
– Приедут?
– Нет, – отрицательно мотаю головой.
И снова начинаю плакать.
Лика опускается рядом со мной на диван, садиться, подгибая под себя одну ногу. Обнимает за плечи и шепчет:
– Тише… тише… что произошло, Мила? Что-то с дочкой?
– Нет.
– С Глебом?
– Жив-здоров, если ты об этом.
Лика замирает и еле слышно спрашивает:
– С тобой?
– Если не принимать в виду беременность, то нет.
Она отстраняется и в шоке переспрашивает:
– Ты… ты беременна?
– Угу, – киваю.
– Так это же… это же… великолепно!
Жму плечами.
– Вроде того, – быстро стреляю в неё умоляющим взглядом. – Только Глебу не говори, ладно?
Сама думаю, зря я Лике это сболтнула. Сама ещё мужу ничего не сообщала, а теперь и не знаю, стоит ли.
– Не плачь, Мила, для ребёнка плохо, – хмурится моя коллега и подруга.
Я это понимаю, но никак остановиться не могу.
– Мне Глеб изменил, – выпаливаю следом.
Лика приподнимает бровь и потрясённо мотает головой. В её тёмных глазах шок и неверие.
Закрыв глаза, она продолжает качать подбородком из стороны в сторону, повторяя:
– Нет, быть того не может.
– Да вот… здесь… в этом доме, – стучу указательным пальцем по подлокотнику, – всё и обнаружила.
– Ты его застукала с поличным? – в ужасе подносит руку ко рту.
– Нет… не совсем.
Сбивчиво объясняю, как после долгой пятницы мы приехали семьёй на дачу сразу после Санькиной школы и работы, и я, вешая костюм мужа в шкаф, поправляла прочую одежду. Вот с одном из пиджаков и обнаружила сюрприз.
– Ужас… прям как у Светы твоей.
Пожимаю плечами, философски замечая.
– Ничто не ново под луной.
Лика покусывает губу:
– И что делать думаешь? Поговоришь с ним?
Сузив глаза, киваю, зло и с напором:
– Поговорю. Обязательно поговорю. Только о ребёнке ни слова, поняла?