Откинув одеяло, я увидел три глубоких шрама. Они отекли и загноились.
– Лекаря! – гаркнул я так, чтобы было слышно даже внизу.
В дверь просунулась голова одной из служанок.
– Так уже с утра был, господин. Мази на тумбочке, я отвар принесу.
– Позовите другого! Самого лучшего!
– Как скажете.
Служанка испарилась, а сел на край. Стал аккуратно мазать раны.
– Мама! – простонала Эсми.
– Т-ш-ш. Спи.
– Мама, я люблю его.
Моя рука остановилась. Она в кого-то была влюблена? Вряд ли в старика, за которого её сватали. Значит, нашла мужчину после того, как мы разорвали помолвку. Ему и отдала невинность.
– Ты должна выздороветь, Эсми, чтобы я смог выпытать его имя, – нагнулся я к её уху.
Она только что-то промычала. По лбу стекали капельки. Вымочив тряпку, я начал их осторожно стирать.
Через полчаса приехал лекарь. Он осмотрел, дал другие зелья. Дорогие. Промыл раны и наложил повязку.
– Будет жить, – кивнул он на прощание. – Постарайтесь проследить, чтобы она не переворачивалась на спину.
Девушка всё ещё дрожала. Даже под тёплым одеялом. Поэтому я разделся и залез к ней. Положил Эсми себе на грудь.
Чёрт! Она идеально подходила для моего тела.
И я ненавидел себя за то, что думал о нежных округлостях, пока она была почти без сознания.
Я гладил её шёлковую, нагую кожу, целовал лицо, чувствовал, как уходит жар. Всю ночь крепко сжимал в объятиях и только под утро уснул.
Проснулся от едва заметного шевеления. Не стал открывать глаза. Я и так понимал, что Эсми пыталась осторожно выбраться из моих рук. Она елозила и невольно тёрлась об утренний стояк горячей промежностью.
– Куда-то собралась? – не выдержал я.
Девушка замерла. Сквозь опущенные ресницы я видел, как она нервно кусает губы. Такое пробуждение её явно тревожило.
– Отпусти меня, Тристан.
– Уже хорошо себя чувствуешь?
– Вполне сносно. Дай мне встать!
Но я лишь сгрёб её сильнее в охапку, прижал голову к груди. Русые волосы рассыпались по коже и приятно щекотали.
Между нами не было ткани, и я чувствовал, как яростно бьётся маленькое сердечко.
– Хочешь меня совсем унизить? Зачем ты это делаешь? Ты мучаешь меня, дворецкий избивает. Что ещё ты придумаешь?
– Он уже наказан. Больше никто не посмеет тебя обидеть.
– Даже ты?
Она лежала на мне и, кажется, боялась пошевелиться. На мгновение перестала дышать.
– Нет, Эсми, – протянул я в её макушку. – Тебе стоит бояться меня. Но только меня. Я не буду оставлять на тебе шрамы. Мне нравится твоя кожа.