– Засушенные головы буддийских монахов на удачу! Засушенные головы буддийских монахов на удачу! Три по цене двух! Только сегодня, не проходите мимо! – звонко задребежал голос сбоку, и Ши Мэй тут же обернулся. Действительно, с деревянной крыши очередной лавки свисали засушенные головы различных форм и размеров. Красный свет от фонарей подсвечивал их, придавая сему «товару» еще более демонический вид, хотя, казалось бы, куда больше? А на столе он смог рассмотреть раздробленные кости и даже мелкий порошок из них в различных пузатых бутылочках. Юноша усмехнулся и посмотрел на заклинательницу рядом. Интересно, госпожа Иньюэ боится подобного и храбрится только для вида, или всё же она действительно бесстрашная?
Иньюэ не обратила внимания на засушенные головы, вместо этого она внимательно рассматривала прилавок с масками, чувствовала, как по спине пробегают мурашки. Обилие гротескных личин, каждая из которых кричала о страданиях и безумии, вызывало отвращение. Ши Мэй, с присущим ему спокойствием, лишь слегка улыбался, наблюдая за ее колебаниями. Ему словно доставляло удовольствие наблюдать за ее дискомфортом.
– Что скажете? Какую выберем? – спросила Иньюэ, стараясь подавить брезгливость. Взяв себя в руки, она равнодушно пожала плечами, и выдала:
– Давайте возьмём ту, что меньше всего похожа на вас. И желательно, чтобы она не пахла смертью. После недолгого раздумья, Иньюэ остановила свой выбор на маске довольного черта, уродливой настолько, чтобы скрыть ее лицо, но не настолько, чтобы привлекать нежелательное внимание. Ши Мэй, в свою очередь, выбрал маску злобного старика. Расплатившись, они надели маски, избегая зрительного контакта. Преображение было мгновенным: в зеркале отражались чужие, зловещие и слегка пугающие лица. Иньюэ ощутила легкий холодок. Именно это, эта искусственная отчужденность, и была их целью – стать незаметными в толпе, раствориться в тенях, оставаясь чужими для окружающего мира.
Ши Мэй лишь фыркнул в ответ на колкую шутку, промолчав и натянув маску. Их целью был игорный дом «Лазурная удача», возвышавшийся над улицей, словно хмурый великан, заманивая азартных игроков в свои объятия. Отблески фонарей на позолоченных вывесках создавали обманчивую видимость богатства и беззаботности, скрывая темные делишки и разбитые мечты, что плелись внутри.