– Откуда ты знаешь такие подробности, Женя? – удивилась мать.
Женевьева не стала рассказывать про то, как с помощью Марфы и за собственные деньги разузнала все подробности случившегося, а пожав плечами, просто ответила.
– Так об этом вся академия гудит, ну, по крайней мере, весь первый курс. Заседание на следующую субботу назначено.
– А почему ты, дочь, предполагаешь, что первокурсника, на которого напали трое и повредили его имущество, отчислят? – спросил отец.
– Ходят разные слухи.
– С какого времени ты стала верить слухам?
Женевьева пожала плечами.
– Троица хвасталась, что у них всё схвачено, родители подсуетились, да их друзья при должностях, плюс там есть разногласия между деканами факультетов, всё одно к одному, и в одну сторону.
– А кто этот юноша? – спросила мать.
– Сирота, отец погиб на фронте, – пожала плечами Женевьева, любопытство которой дошло до того, что она прочитала копию личного дела Фёдора и теперь знала о нём слишком много, но женщины, а особенно девушки, любопытны, как кошки, и иметь возможность, но не узнать интересную информацию, для них всегда равносильно очень изощрённой пытке.
Граф вновь переглянулся с графиней, и продолжил завтракать, ничего не говоря в ответ. Графиня, отхлебнув кофе, стала о чём-то напряжённо думать, что отразилось на её лице отстранённым взглядом. После пары минут графиня нарушила молчание, спросив.
– Как фамилия этого юноши?
– Фёдор Дегтярёв его зовут.
– Дегтярёв?! Что-то я припоминаю, и где-то слышала эту фамилию.
– Это тот юноша, который показывал рисунок вагона при крушении поезда.
– Что?! – графиня откинулась на спинку своего стула и резким движением отодвинула в сторону чашку. Ей стало не по себе, она прекрасно видела, на что оказался способен этот юноша, и вот, у него опять неприятности, в которых он вряд ли виноват.
– Его должны были наградить, – неожиданно вспомнил граф, – и это обстоятельство является основополагающим при разбирательствах подобного рода. Люди, готовые помогать и спасать других, являются стержнем империи, она на них стоит и ими прирастает, это аксиома государственной деятельности. Его не должны отчислить. Это всё слухи!
Граф явно разозлился, хотя ему опять же не было никакого дела до безвестного юноши.
– Его не наградили, – тихо сказала Женевьева, – его друга Петра фон Биттенбиндера наградили медалью и государственной стипендией, а из-за этой драки Дегтярёву всё отложили.