– Вот ты где, негодник! – вскричал дюк и ринулся к Йерве.
Сжал в объятиях, зацеловал глаза, ударил по лицу, швырнул оземь.
– Святая Троица! – заголосил приор. – Ты сломал мою дверь, Кейзегал Безрассудный! Я думал, ты навсегда излечился от этого прозвища!
– Плевать мне на дверь! – прогремел дюк и сплюнул. – Не может человек излечиться от самого себя, сколько ни бейся, дьявол вас всех побери! Вставай, щенок! Хочешь узнать своего отца? Поехали к твоему отцу! Я сам его тебе представлю, и пусть после этого меня поглотит преисподняя.
Глава IV. Фриденсрайх фон Таузендвассер
Несмотря на причитания приора Евстархия, поволок дюк Йерве обратно к монастырским воротам, зашвырнул на Василису, уже заботливо оседланную, ударил лошадь каблуком под зад, дa так, что несчастная взвилась на дыбы и стрелой вылетела в лес. Сам вскочил на своего излюбленного вороного боевого не знающего устали коня Ида, обскакал Василису и трехтактным аллюром помчался в Таузендвассер.
Ветер свистел в ушах, срывал с Йерве жуппон. Хлестали по лицу ветви осин, сосен, рябин и лип, земля комьями бросалась в глаза, звезды пистолетными выстрелами вспыхивали на черном небосводе, сливались в одно перекошенное созвездие под именем Рок.
– Сир, постойте! – кричал Йерве. – Погодите! Отец!
Но крики тонули в ветре, а дюк еще яростнее пришпоривал Ида.
Неизвестно, сколько часов продолжалась бешеная скачка, но ночь все не кончалась, казалось, рассвет не наступит никогда.
Вероятно, Йерве мог бы повернуть назад, воротиться домой, и отец бы одумался и последовал за ним, но то, что влекло Йерве и самого дюка в северный замок, более не подлежало отмене.
Лес сменился равниной, и тысяча брызг вдруг взметнулись в лицо Йерве. Огромная волна поднялась из ниоткуда и окатила его холодной водой с головы до ног.
– Ты в реке! – заорал дюк, не поворачиваясь. – Следуй за мной, гаденыш!
Йерве поспешно вылавировал Василису из бурных вод и больше не выпускал дюка из виду.
По бескрайней равнине протекала тысяча рек, прудов, ручьев и ручейков. Куда ни глянь, – кругом озера, водоемы, торфяные болота, хляби и топи, но дюк уверенно направлял Ида по известным лишь ему одному тропам и тропинкам, огибая водяные омуты. Василиса послушно следовала за Идом.
Рассвет так и не наступил, а перед всадниками выросли три коронованные башни Таузендвассера. При свете полной луны, высоченные и мрачные, вздымались они над глубоким рвом, как заледеневшие морские валы. Две передние башни стояли ровно, а третья, что поодаль, треснула и покосилась, от чего походила на сломанную шею жирафа. Этих тварей Йерве видел на картинках в бестиариях, которые откопал в библиотеке с помощью старого управляющего. Корона на сломанной шее напоминала гнилые зубы старика.