Йерве показался из-за занавески.
– Не было на свете никого прекраснее Гильдеборги из Аскалона. Не было на свете сердца счастливее моего…
Йерве вздохнул.
– Мраморная кожа. Желтые волосы. Глаза синевы июльского неба…
– Сударь, – прервал его Йерве, – прошу вас, не пойте баллад, а расскажите мне о ней, как говорят о человеке.
– Хорошо, Йерве из Асседо, сын своей матери, я расскажу тебе о человеке, – дрогнул голос. – Она подходила мне. Я подходил ей. Мы с нею были королевской четой. Знать и плебеи глядели на нас, как на юных богов, сошедших с небес. Она тешила мое самолюбие, а я – ее. Но когда мы оставались наедине, места на двоих не хватало. Разногласия между нами появились… сразу после свадьбы. Гильдеборга сожалела о том, что покинула Аскалон – земли своих отцов. Ведь она была последней из славного рода, покошенного чумой. Гильдеборга последовала за мной в Таузендвассер, нo она – гордая и привыкшая к независимости, полновластная хозяйка своих земель – не простила мне вынужденного отъезда. Она упрекала меня, а я, движимый гордыней, не снисходил до сочувствия, испытывая только желание подчинить ее себе. Но мы знавали и счастливые моменты. Мы оба были сладострастны и тщеславны. Каждый из нас желал безраздельно обладать другим и превосходить другого. Не жизнь то была, а поле битвы. Нам никогда не было скучно, но покоя мы не знали. А когда Гильдеборга зачала… – Фриденсрайх запнулся.
– Что вы хотели сказать?
– Видишь ли, юноша, она никогда не хотела становиться матерью моего наследника. Материнство Гильдеборга восприняла как поражение, как признание слабости своей передо мною…
Йерве поменялся в лице.
– Ты не желаешь слушать дальше? – спросил Фриденсрайх.
– Продолжайте, сударь, – не колеблясь, ответил сын своенравной Гильдеборги. – Раз уж я ступил на путь истины, негоже мне с него сворачивать.
– Ты решителен и отважен, Йерве из Асседо. Слушай же дальше. Гильдеборга не хотела дарить мне наследника. Были у нее на то свои причины. Она оповестила меня о том, что понесла, и в тот же миг попросила позволения избавиться от плода своего чрева. Она оставилa выбор за мной. Видимость выбора.
– Что же вы ей ответили? – с напряжением спросил Йерве.
– Я ударил ее по лицу, – очень тихо ответил Фриденсрайх.
– А она?
– Она сплюнула кровь и ударила меня столовым ножом.