Теперь же Ксения отметила улучшение. Все у Григория приобрело свое место и на месте этом находилось. Это и следует называть порядком. Полы вымыты, стены просушены. Слегка пахло мужицким потом, но скоро все выполоскал сквозняк, текущий из одного окна в другое.
– Выпьешь со мной? – спросил Григорий, приподняв бутылку, как мертвого гуся за длинное горло.
– Немножко совсем, – согласилась Ксения и, не дождавшись расспросов, сама принялась рассказывать, что соврала мужу, будто ушла к подруге на картах гадать.
Григорий усмехнулся: гадать.
– Ну, – сказал он, когда они выпили, – чем теперь займемся?
– Как ты суров стал. Когда познакомились, пугливым был, уступчивым. «Ксюша, Ксюша! Что, куда, чего и как?» А теперь – нате вам, пожалуйста – как сапог на морозе.
Григорий откинулся на стуле, усмехнулся и тихонько промычал какую-то незнакомую Ксении мелодию. Видимо, приняв это за безразличие, Ксения тут же прильнула к Григорию и стала целовать его щеки, потом шею, а потом живот. Шептала что-то, посмеивалась задорно, как будто пыталась успокоить плачущее дитя. Григорий не мешал, поглядывая на ее красные от загара руки. Светловолосые девушки не загорают, а багровеют, как вареные раки.
– Обожди. – Григорий оправил рубаху и поднялся со стула. – Дверь запру, – объяснил он и, мягко ступая, пошел в темноту комнаты.
Ксения пересела на кровать и замерла. Тесно в голове от мыслей, сердцу в груди от воздуха. Григорий долго не шел, кажется, пил воду в темноте. Ксения заерзала, встала, села, а потом легла. Когда Григорий вернулся, приподнялась и улыбнулась; сделала понятный жест: наклоном головы предложила всю себя сразу. Григорий этого не видел – что-то искал в кармане; ругался шепотом.
Потом, когда ей хотелось долго, громко и подробно говорить, а ему молча курить не шевелясь, они лежали в обнимку. Послышался шум дождя. Прохладой молодой ночи наполнилось жилище. Только теперь Григорий заметил: не запер окно. Их могли слышать, но ничего. Страшно не было.
Ксения растерла капельки пота по своей груди и осмотрелась привыкшими к темноте глазами. Григорий перенес ее голову на пирамидку подушки, потянулся к столу, нашарил сигареты, щелкнул зажигалкой и закурил. Поплыл к окну дым гуще темноты.
– Когда деньги будут? – спросил Григорий.
– Не знаю.
– Кто в бухгалтерии работает? Я или ты?