– Так он же …
– Перебеситься, в подоле же не принесу, и ладно, да и кто сказал, что он узнает.
Ясна ехидно ухмыльнулась, Чернава вернула ей еле заметную улыбку.
***
Ночь наступила быстро, забравшись на подкрышье Чернава легла рядом с сестрой, сено неприятно кололось, поэтому она положила под себя размашистый платок. Под крышей было свежо. Мирослава раздраженно посмотрела на сестру и неохотно промычала.
– Твоя взяла.
– Знаю, ты действительно думала что он тебя отпустит?
Полушепотом спросила Чернава, что бы отец внизу не услышал.
– Да все, все, хватит, поняла я.
Обиженно протянула девушка и порылась в сене, доставая оттуда свежую длинную траву и сорванные цветы.
– Вот, нарвала всего.
Чернава забрала свою плату за спор, она не любила собирать травы, у нее и без того было много дел, поэтому шастать по полям в редкие моменты отдыха не хотелось, сестра же часто там пропадала. Небрежными движениями она сматывала травинки в страшненький венок.
– Да не так! – шепотом возмутилась сестра.
– Отстань ты, и так пойдет. – Шикнула Чернава.
Мира долго пыталась научить сестру плести венки, но не смотря на то, какими тонкими и аккуратными были пальцы Чернавы, ничего из ее рук дельного не выходило, вышивка была небрежной, венки рассыпались, поэтому она на спех сплела венок с одной мыслью, лишь бы держался. Мира достала из под сена свой венок, он был полной противоположностью Чернавиного, калиновые ветви с барвинком на любовь, полынь от русалок и злых духов, которые в эту ночь были сильнее.
–Батько сказал к тебе скоро сваты приезжают. – Прошептала Мира всовывая Чернаве в руки барвинок.
– На кой мне это.
– На удачу.
– Неужели думаешь, что я и этих не прогоню.
Возмущенно вспыхнула Чернава, но сестра лишь светло усмехнулась и заглянула вниз проверяя не спит ли отец. Чернава вздохнула и вплела барвинок в свой венок, тем хуже, если духи и увидят ее творение, то скорее попятятся думая, что это неудачный оберег.
– Пошли
Шикнула Мира, но Чернава остановила.
– Так он же дверь запер
Мира с хитрой улыбкой показала раскачивающиеся в ее руке ключи.
– Я сына кузнеца попросила вторые сделать
Прошептала она. Чернава вздохнула, она хорошо знала сестру, поэтому это ее никак не удивило. Босыми ногами в одних белых рубахах сестры тихо спустились на холодный, припорошенный соломой пол. Отец лежал на холодной глиняной печи, не слыша как сбегают дочери, сон у него всегда был крепкий. Они тихо выбежали на улицу и как только минула калитка Мира захихикала, не в первый раз сбегает, но каждый раз у них обоих сердце от страха замирает, а вдруг заметит. Хотя Чернаву эта мысль пугала гораздо меньше, накажет чем то, но ей ли не привыкать, нелюбимой дочери всегда больше доставалось, вот она и научилась молчать, и сбегать по тише.