Остаётся вопрос, что привлекло к Джуне довольно-таки интеллигентного и образованного молодого человека, каким был Виктор Давиташвили. Своего мужа она представляла как офицера КГБ, возглавлявшего некий секретный отдел, в некоторых публикациях его называют племянником Шеварднадзе. В молодости Джуна обладала красивой, точнее сказать, незаурядной, очаровывающей внешностью. Она была прекрасно сложена, обращали внимание её иссиня-чёрные волосы и длинные тонкие пальцы рук. Взгляд больших глаз буквально завораживал. Собственно, даже внешний вид Джуны изменял у окружающих состояние сознания. Главное, что сама она была абсолютно уверена в своей незаурядности, магическом воздействии на людей, якобы унаследованном от предков. Вот как виделся образ целительницы её преданному биографу Льву Колодному: «Крупные глаза светятся. Лицо способно принимать множество выражений. На фотографиях – всегда разная. Глядя на них, может показаться, что это не одна и та же женщина. Не случайно Джуна снималась в кино…» Итак, красивая, незаурядная внешность и умение ею манипулировать – важнейший фактор успешности целителя, особенно женщины.
В 1980 году волею судеб Джуна оказывается в Москве и её жизнь кардинально меняется. Сама она рассказывала, что вместе с малолетним сыном была похищена из Тбилиси, когда её целительный дар потребовался именитым людям. На мужа, мол, затаила обиду, не сумел её защитить. На самом деле произошло следующее. Жена Николая Байбакова, председателя Госплана СССР, длительное время страдала непонятным заболеванием: с трудом передвигалась, испытывала постоянную слабость и боли. Врачи затруднялись в диагностике и не могли ей помочь. Тогда у неё возникло желание обратиться к целителям. Байбаков от кого-то прослышал о Джуне. Позвонив председателю Совета министров Грузинской ССР Зурабу Патаридзе, он получил подтверждение дошедших до него слухов. В Тбилиси к тому времени Джуна своим врачеванием уже прославилась. Не менее важным в кандидатуре Джуны представлялось то, что её можно было считать проверенным человеком. Без этого путь к крупным государственным и партийным деятелям был закрыт.