При таких операциях бомба не вшивается под кожу. Она маскируется под один из органов, часто обтягивается биологической оболочкой, чтобы обмануть сканирующее оборудование. Человеку позволяют восстановиться, раны заживают, порой еще и шрамы удаляются, чтобы обнаружить оружие внутри стало сложнее. Прожить в таком состоянии можно года два-три…
И по всем этим причинам возможно два варианта развития событий. Первый – мужчина, который летит на «Виа Феррату», вообще не знает, что у него внутри. Его убедили, что он болен, уговорили на операцию. Он был под наркозом, он понятия не имеет, что с ним сделали, да и не будет знать до самой смерти. Бомбу же активируют удаленным сигналом.
Второй вариант – он прекрасно знает о том, что перевозит внутри себя. На такое обычно соглашаются фанатики любого толка, которым плевать на жизни, чужие и свою собственную. В этом случае под кожей в непосредственном доступе у диверсанта есть взрыватель.
Но какой бы вариант ни оказался правдой, стоит за всем этим не тот, в ком находится взрывное устройство. Организатор остался на «Слепом Прометее», в безопасности, он может решиться на диверсию в любой момент. Если носитель бомбы не знает о своем грузе, все не так уж плохо: Рино уже заблокировал все сигналы, активировать устройство не удастся, а на «Виа Феррате» его легко обезвредят.
Все гораздо хуже, если этот мужчина действительно фанатик. Тогда у него есть приказ… Но какой? Провести разведку, передать организатору данные, чтобы тот определился, нужно ли атаковать чужаков? Или сразу устроить взрыв, зная, что при помещении на карантин носителя обследуют еще раз? Это не уничтожит «Виа Феррату» окончательно, однако приведет ко многим смертям и сделает станцию уязвимой перед возможными аномалиями Сектора Фобос.
Овуор не мог этого допустить. Он виноват – но он и исправит ситуацию.
– Какие возможны решения? – тихо спросила Кети.
Они трое заперлись в крохотной кабине пилота, делая вид, что у них сеанс связи со станцией. Беженцы не стали задавать вопросов, но косились на них все равно с подозрением. Овуора это больше не волновало, он и так допустил слишком много ошибок, руководствуясь сентиментальностью.
– Полное отключение мозговых функций, – задумчиво отозвался Рино. – Или смерть.
Оба сценария они могли обеспечить на борту челнока, не долетая до станции. Смерть в космосе – это всегда легко: достаточно столкнуть диверсанта в открытый люк. Спасти сложнее, но тоже возможно, в лазарете есть камера для медицинской комы. Там как раз можно проделать все быстро: одного укола хватит, чтобы мужчина отключился мгновенно, ну а потом камера не даст ему очнуться.