Армейские рассказы - страница 2

Шрифт
Интервал


– Мужик не тот, кто с бабой был, а тот, кто в армии служил, – говорит мой тёзка Витек Полуян. Вот ты, Дима не служил, так и будешь пацаном всю жизнь.

– Говном ты жил, а ссыкуном подохнешь! – подхватывает Виталëк и все мы смеёмся дружно и глупо.

– А чего мы закуски не взяли? Вам, пацаны, хорошо, вы скоро казённой пайкой объедаться будете, а у меня растущий организм, – возмущается Дима.

– Мясо белого медведя год есть будут, – улыбается Витëк.

– Это что ещё за мясо? – недоверчиво щурится Дима.

– Сало варёное, жёлтое такое, мягкое, наощупь как дохлая медуза. Да и на вкус не лучше.

– Фу! – Дима корчит рожу, – гадость какая! Пойдёмте лучше покупаемся, сдохну сейчас от жары.

Идея покупаться приходится всем по душе, и мы, оставив нехитрый провиант из водки, лимонада и пластиковых стаканчиков в тени, начинаем раздеваться. Добысна делает здесь небольшой заворот и, заходя на вираже в тихую запруду, вновь ускоряется за поворотом, неся свои прозрачные воды в могучий Днепр.

Без разгона ныряю с берега. Получается не совсем удачно и, очутившись в воде, неловко переворачиваюсь. Ещё пару часов назад планы на день у нас были весьма расплывчатые, и купаться мы, вроде как, не собирались, поэтому плавок нет, все в трусах. Ловлю их на пятках и натягиваю. С небольшой задержкой, как через пелену, ощущаю как охлаждается тело, понимаю, как нагрелась на солнце кожа, и сейчас чувствую, как она остывает, покрывается сетью мелких пупырышек, съеживается и передаёт прохладу дальше по сосудам, по венам, становится хорошо и бодро. Выныриваю и провожу рукой по волосам, их почти нет – мы уже постриглись под ноль. Дима и Виталëк уже в воде, а Витëк разбежался и, оттолкнувшись от берега, взлетел над водой с криком: «бомбочка!». Бомбочка из него так себе, в нём едва ли шестьдесят килограммов весу наберётся. В прыжке резко прижимает колени к груди, семейники натягиваются на тощем заду и раздаётся громкий треск. Мы смеёмся в голос. Витëк завершает бомбовый удар тоже в приступе хохота.

– Выстрел задом!, – комментирую я, давясь от смеха. Отсмеявшись набираю воздуха и ныряю поглубже. Зависаю в положении вниз головой. Солнце огибает мою тень и рассеивается лучами от головы и рук, будто продолжая пальцы и превращая их в щупальца. Крупной сетью на жёлтом песке солнце повторяет речную рябь, вода чистая и прозрачная. Мелкими косяками тут и там проплывают юркие рыбки. Поворачиваю к ним голову, они тут же рассыпаются, брызгают в разные стороны. Течение начинает запрокидывать меня вперёд, в нос затекает вода, и во рту появляется привкус речной тины, лёгкие начинают гореть. «Воздух кончается», – приходит пьяная, слегка веселящая мысль. Переворачиваюсь и отталкиваюсь ото дна, с шумным фырканьем вырываюсь на поверхность, потом заваливаюсь на спину и медленно, загребая одними руками, плыву по течению. На берегах речки тянутся к воде ивы, почти касаясь её поверхности своими ветвями-прутьями. Всё вокруг утопает в темно-зелёной насыщенной июльской листве. Послушное отражение водной поверхности повторяет очертания склонившихся деревьев – многолетних спутников мерного течения реки, тем самым ещё добавляя зелени в летний пейзаж. Идеальное место, чтобы спрятаться, пропасть, потеряться на день ото всех. Вот бы ещё от призыва где-нибудь потеряться. Мысль о скорой службе не оставляет ни на минуту. Свинцовой грозовой тучей она накрывает любое событие. Появившись недавно маленькой тучкой на горизонте, теперь она бросает свою тень на всё, нависает уже над нашими головами, и скоро грянет, скоро накроет полностью. Мысленно прокручиваю в памяти сегодняшний день. Какой-то он получился уж слишком насыщенный событиями – ещё утром я был на работе, а сейчас с трудовой и обходным листом в кармане пьяно плыву по течению и рассматриваю рыхлые ленивые громады белоснежных облаков. Обходной лист заставил меня изрядно побегать, собирая бесконечные, казалось, подписи всех подряд. И только заведующий спортзалом оставался, подобно неуловимому Джо из старого анекдота, недостижимым и постоянно ускользающим…